Призраки стекла - Бренна Лоурен

Адель рассказала мне, что лилии используются на похоронах, потому что их сильный аромат перекрывает затхлый запах смерти.

На похоронах Сета все было усыпано ими.

Дедушки Алистера тоже.

Я ненавидела лилии.

И сбилась со счета, сколько пожилых жителей Саванны заключали меня в хрупкие объятия с ароматом гардении и выражали соболезнования по поводу моей утраты.

Не зря я не ходила на похороны.

Я не выносила уныния. Не выносила промежуточного состояния, не могла быть подхвачена течением, которое несет тебя от конца чужой жизни к началу своей собственной, без него.

Корзины с цветами прибывали в дом ровной, красочной процессией. Одна из самых больших — от отца, который не успел вернуться в Джорджию к похоронам. Он утверждал, что его рейс отменили. Это было правдой, я проверила. Его композиция представляла собой показное буйство желтых маргариток, белых роз и розовых гвоздик. Вопиюще веселое. Пассивно-агрессивный шедевр.

Рядом с отцовским подношением стоял еще один букет — из ярких лилий, рассыпавшихся во все стороны, как нездоровые, благоухающие звезды. Я наклонилась поближе, чтобы прочитать сопроводительную открытку.

Каждый из нас — воплощенное наследие своей семьи. Для меня было большой честью работать под руководством такого художника. Я надеюсь, что скоро снова вернусь в Darling Glass.

Мне очень жаль, что я ушла.

— Моника

Мои брови сошлись. Никто не упоминал об уходе руководителя нашей студии, хотя Адель заговорила о Монике вчера за ужином. Конечно, моя семья уже давно перестала делиться со мной подробностями такого рода, предпочитая сводить наши разговоры к тому, как протекала моя жизнь в Чарльстоне. Моника жила с нами так долго, всю свою жизнь. Она была всего на пару лет старше меня и училась вместе со мной и Сетом с тех пор, как мы стали достаточно взрослыми, чтобы держать в руках духовую трубку. Она была постоянным сотрудником Darling Glass в качестве главного ассистента в студии, как и ее мать, и ее бабушка до нее.

Я не могла представить, что она когда-нибудь уйдет. Если только, конечно, все это не стало для нее слишком тяжелым. Неужели проклятие пришло и за ней?

Я посмотрела через плечо на маму. Она держалась, несмотря ни на что. Царственно стояла в своем сшитом на заказ черном платье, являя собой образ южной утонченности.

Столько раз я подходила к ней сегодня, намереваясь сообщить, что мне нужно возвращаться в Чарльстон. Утром меня ждали в офисе. Но каждый раз, когда я пыталась, не могла заставить себя произнести эти слова. Вместо этого предлагала принести ей что-нибудь, или посидеть с ней немного, передать сообщение тете Адель, которая была занята координацией работы кухни и удовлетворением потребностей самых знатных людей Саванны.

— Уитни Дарлинг, вы — само воплощение изящества, — комплимент прозвучал за моим плечом тоном, сводящим зубы от сладости.

Я повернулась, ожидая увидеть кого-то знакомого, мамину подругу или одну из моих тетушек. Но женщина, которую я никогда раньше не видела, смотрела на меня с высоты роста супермодели, в ее глазах сирены плескалось тщательно выверенное сочувствие. Она протянула мне нежную руку.

— Возможно, вы меня не помните. Я — Эванджелин Уокер. И была знакома с вашим покойным братом, Сетом. Мы с ним ходили на несколько свиданий.

Я пожала ей руку, с трудом пытаясь отыскать ее в мысленной череде женщин, с которыми Сет встречался на протяжении многих лет. Он был романтиком с развязностью южного джентльмена. В окружении Сета Дарлинга никогда не было недостатка в красивых женщинах.

— Да, я помню, — солгала я. — Очень мило с вашей стороны выразить свое почтение моему дедушке спустя столько времени.

Она улыбнулась идеальной улыбкой, и я на мгновение задумалась, настоящие ли у нее зубы.

— Ну, Эфраим был так близок Алистеру. Самое меньшее, что я могу сделать, — это выразить ему свою поддержку.

Я улыбнулась ей в ответ, надеясь, что мои щеки не покраснели.

— Эфраим?

Она нежно похлопала меня по плечу, как будто я была маленьким, растерянным ребенком, а она — красивой, покровительственной воспитательницей дошкольного учреждения.

— О, простите. Мы с Эфраимом теперь вместе. Я все время забываю, что вы все это время были в Чарльстоне и не в курсе событий.

Я сглотнула, окинув взглядом ее стройную фигуру, длинные каштановые волосы, идеальный, нежный изгиб губ. При росте чуть меньше пяти футов и четырех дюймов5 я относилась к категории миниатюрных, с округлыми изгибами и такой короткой талией, что мои ребра тесно соприкасались с бедренными костями. Горе и одиночество ничего не сделали с моей талией, и, хотя обычно я не зацикливалась на ней, в этот момент все мои комплексы стремительно вырвались на поверхность. У меня было красивое лицо, но нельзя отрицать, что последние два года были тяжелыми. Они состарили меня, измотали, оставили изможденной и опустошенной. И у меня сложилось впечатление, что Эванджелин Уокер хотела, чтобы я обратила внимание на то, насколько разительным был контраст между ней и мной.

Я передернула плечами.

— Я действительно не была в курсе событий. Могу поклясться, что только недавно мама сказала мне, что Эфраим встречается с кем-то по имени Эшли. Наверное, она ошиблась.

Глаза Эванджелин стали еще холоднее, и я прикусила щеку, приняв бокал шампанского, который мне протянул официант. Я не любила лгать. Но эта ситуация вывела меня из себя.

— Я слышал свое имя?

Раздался рядом со мной голос Эфраима, когда я сделала глоток шампанского. Я поперхнулась, наполовину выдохнув напиток, и тут же была вознаграждена тем, что пузырьки заструились по моему носу.

Эванджелин ухмыльнулась, посмотрев на то, как я задыхалась.

— Мы с Уитни заново знакомились. — Она по-хозяйски просунула руку под локоть Эфраима и поцеловала его в щеку.

Я напряглась. Мне хотелось вырвать ее руку, закричать на нее, что она понятия не имела, что делала, кто такой Эфраим на самом деле, и кто такая я, и чем мы оба были друг для друга.

Страсть. Годы сильного желания и надежд, но судьба, которую мы заслужили, была уничтожена проклятием, которое не берет пленных.

Она не знала. И не могла знать.

Единственная причина, по которой мы с ним не были вместе, заключалась в том, что я ушла, чтобы обеспечить его безопасность.

Она стояла и смотрела на меня, как будто наше прошлое было мимолетной интрижкой.

Но я была его первой любовью.

А он был моей.

Слезы навернулись на глаза, и я с трудом сглотнула.

Осознав, как плохо я умела скрывать свои истинные эмоции, тут же сделала еще один глоток шампанского и