Ингвар и Ольха - Юрий Никитин

Среди чужаков, как прирожденный вожак, показался Ингвар.Прищурился от солнца, быстро оглядел двор, метнул огненный взор на второйповерх терема. Ольха едва удержалась от желания шарахнуться в тень, хотя и такзнала, ее не узреть со двора.

Воевода русов выглядел особенно злым, ругался и пинал своихдружинников. Накричал на одного так, что тот убежал, не разбирая дороги.

Младший братик, Твердята, осторожно дернул ее сзади заплатье:

– Ты их всех убьешь?

Она вздрогнула:

– Почему?

– Они все враги.

Личико его было не по годам серьезным. Серые, как у сестры,глаза смотрели пытливо, печально.

– Враги, – подтвердила Ольха. – Но мы неможем нападать на гостей.

– Тогда убей хотя бы этого… с хохлом на голове. Илиразопни его на стене терема. Чтобы все видели.

Дрожь прошла по ее телу.

– Почему?

– Сестрица, разве не видишь? Он говорит одно, а делаетдругое. У него злое лицо. Я слышал, он никогда не держит слово.

Она присела и обняла брата. Что за жизнь, подумала отчаянно.Даже малые дети говорят про убийства и пытки так просто, будто рвут цветы илиловят бабочек.

– Что он хочет? – спросил он серьезно.

– Говорит о мире. Но для этого мы должны встать наколени перед киевским князем. И отдать свои земли.

Мальчик гордо выпрямился. Детские глазенки блеснули, как улесного зверька.

– Мы ни перед кем не встанем на колени!

– Ни перед кем, – подтвердила Ольха. – Атеперь иди. Тебе нужно много заниматься. Видишь, какие они громадные? Чтобывоевать с русами, надо быть сильным.

Ольха отдавала последние распоряжения в обеденной палате,когда сзади послышались шаги. Она безошибочно узнала поступь кровавого псакиевского князя. Кое-как закончила наставление, хотя сама не слышала своегоголоса и не смогла бы вспомнить, что говорила.

Ингвар, нахмуренный и с осунувшимся лицом, вошел с такимвидом, словно искал, кого бы разорвать на части. Вынужденно остановился, короткопоклонился княгине. Она потупила глазки и улыбнулась. Шея ее была тонкая,белая, он снова ощутил желание стиснуть на ней пальцы.

– Хорошо почивал, воевода киевский?

– Отвратительно, – буркнул он. – В этихболотах комары как лошади с крыльями.

– У нас леса, а не болота, – напомнила она.

– Все равно, – буркнул он.

– Тогда ты еще не знавал дряговичей, – сказала онаехидно.

– Те, что в болотах?

– Да.

– Сапоги пачкать в грязи неохота. А потом примучим иболотников. Долго ли там просидят, если на берег выпускать не будем?

– Надо было спать в палате, – сказала онанегромко. – Комары боятся наших светильников.

Он снова поклонился, чувствуя, что опять его щелкнули поносу. Обычно быстрый на острый ответ, сейчас не находил нужных слов. От этогожелание сломать ей шею стало столь сильным, что пальцы сами сжались в кулаки стакой силой, что кожа заскрипела.

– Чем ваши светильники лучше? – буркнул он.

– Мы добавляем в масло… нужные травы.

Он быстро пошел к своим людям. За ним следило множествоглаз, как его людей, так и древлян. Однако он чувствовал на себе иприкосновение ее взгляда, странно тревожащего, от чего ему хотелось украдкойоглядеть себя, все ли у него на месте. Хмурясь, переступил через лавку,скованно опустился за накрытый белой скатертью стол.

Отроки и молодые девки начали вносить блюда. Вечером девокне было, заметил Ингвар с насмешкой. Побаиваются буйства русов. Хотя у них посорок воинов на каждого его дружинника… Или избегают стычек с его людьми, чтовернее. Если перебить русов, то рассвирепеет князь пришельцев с Севера,таинственный Олег. А так авось пронесет нелегкая. Отсидятся в дремучих лесах, арусы то ли сгинут сами, аки обры, то ли их кто-нибудь сгинет.

На стол поставили жареных поросят. Скромнее, чем вчера, новсе же чересчур обильно для простой утренней трапезы. Вчера был пир. Не столькодля гостей – кто им рад? – сколько молча показывают, что не бедствуют, араз так, то могут и защищаться. Бедных легче покорить, чем богатых… Нобогатство, что древляне не учли, еще больше разжигает жадность. Богатых русымогут не только грабить, но и успешно доить! Если, конечно, удастся в этихземлях зацепиться хотя бы зубами.

За огромным столом, где пировали русы, царило веселье,шутки, смех, слышались веселые крики. Русы наперебой поднимали кубки с брагой ихмельным медом, провозглашали громогласно здравицу великому князю. Обглоданныекости швыряли кто под стол, там псы рычали и дрались за мослы, а кто и бросалчерез плечо, не глядя, куда упадет.

Древляне смотрели ненавидяще, бессильно сжимали кулаки. Еда врот не шла, чужаки веселятся чересчур явно, чересчур нагло. А кости швыряют вих сторону, иной раз почти доставая до их стола.

Воевода Корчак сказал своим громко:

– Счастливы, что уцелели. Надо было, аки курей, впостелях подушить!

– Да уж зазря корм тратим, – послышались голоса.

– Побили бы, и все делы…

– Чо терпим надругательство?

– Они и на наших женок смотрят, аки псы!

– Воевода, только кивни.

– А княгиня простит.

– Да, они ж сами…

В палату вошел в сопровождении троих воинов молодой великан.Он был в копытном доспехе, на поясе висел кинжал. Лапти щегольские, с подошвойиз кожи. Тонкие ремешки обвивали голени до коленей. Русые волосы красиво падалина плечи, бородка короткая, курчавая.

Ингвар заметил его в тот же миг, когда парень возник напороге. И теперь рассматривал исподлобья, чувствуя угрозу. Парень непо-древлянски рослый, плечи округлые, как скалы, грудь широка. На доспехекопыта наложены умело, внахлест, меч скользнет… Если он не двуручный, конечно.Двуручным можно рассечь даже наковальню.

Лапти подшиты кожей из задних ног тура, продолжал отмечатьИнгвар. На широком поясе нож с рукоятью, инкрустированной ракушками, что-тосовсем не древлянское. Но такая рукоять не скользнет даже в потной ладони, этопонятно любому воину.

Бог создавал его в хороший день, потому дал рост, силу,мужественное лицо и прямой взгляд синих, как небо, глаз, а тяжелый подбородокпо-мужски выпирает вперед. Мощные челюсти выдают себя рифлеными желваками. Нобог куда-то торопился, не стал подравнивать, подтесывать, сглаживать, потомупарень остался с суровыми, грубыми чертами лица, узловатыми руками. И этим онбы понравился Ингвару, если бы не был древлянином. Опасным древлянином.