Империя в войне. Свидетельства очевидцев - Роман Сергеевич Меркулов

сразу же нарушены), но вместе с тем политически неловки и глупы.

В. А. Теляковский, 25 октября

Вчера вечером у меня был Н. А. Кузминский и много говорил о настоящем положении и порядках в России. Делается жутко, когда все это выслушаешь. Все идет хуже и хуже, не видно никакой надежды на улучшение. Распутин все больше и больше забирает силу в Царском Селе и распоряжается почти открыто при назначениях. Дают деньги – он пишет письма и просьбы. Недавно такое письмо получил начальник Главного штаба Михневич и хотел его представить по команде, но Кузминский его отговорил, ибо результата из этого не будет. Распутин открыто всем этим хвастает, и все начинают это знать. В Ставке настроение неважное. Алексеев уже четыре раза подавал в отставку, ибо на каждом шагу все перемены и приказания отменяются, вчера данные. Нилов и даже Воейков, пользовавшиеся влиянием, убедились, что ничего нельзя сделать – все идет довольно быстро по наклонной плоскости. То же говорит и начальник дворцовой полиции Герарди, которого видал Кузминский. Масса низших чинов бежит. Запасные батальоны здесь, в Петрограде, наполнены очень ненадежным элементом, и в случае беспорядков не на кого будет рассчитывать – это не прежняя гвардия. Государыня Императрица принимает доклады, и недавно графу Бобринскому Государь сказал, когда он приехал в Ставку, что не стоило приезжать: все бы это вы могли доложить в Царском.

Л. А. Тихомиров, 26 октября

Между солдатами (ранеными) – как слышишь от всех – ужасное раздражение против начальства и властей. Они возвращаются с фронта только с разговорами об «измене». Не приходилось слышать о войсках, не бывших на фронте: лучше ли их настроение.

В народе и вообще – раздражение страшное. О Москве слышал от нескольких, будто полиция вооружена пулеметами на случай волнений, которые, вероятно, очень возможны. Вообще положение самое тревожное.

Беда в том, что у нас все распоряжения крайне глупы. Особенно ужасны меры по «продовольственному» делу. Я уверен, что мы никогда бы не дошли до такого тяжкого положения, если бы правительство не принимало никаких мер, а предоставило все естественному течению. <…>

Как слышно, Дума хочет, по созыве, требовать ответственности министров. Полнейшая чепуха! Тут бы нужна была крупная личность, диктатор, да, разумеется, с характером и здравым смыслом. Большого ума не требуется, а именно здравый практический смысл. Но Дума не знает такого человека, и я не знаю, и где его искать во время такой страшной внешней опасности? Дума уже показала свою глупость на законе о «мясопустных днях», и сама помешана на «мероприятиях». Положение, в сущности, безвыходное. Может быть, самое лучшее, за неимением ничего другого, было бы снова отдать Командование Николаю Николаевичу… Не блестящий исход, а всё-таки… Но это безусловно невозможно. А пока военные дела стоят так скверно, – внутри ничего путного нельзя сделать.

Удивительно, что такая война не могла выдвинуть ни одного крупного человека среди генералов. Неужто же в России действительно нет ни одного человека?

Неизвестный, 28 октября

У нас новостей никаких, только мы были в бою 9 суток, побил нас герман хорошо, и мы за 9 дней уложили ½ полка, осталось по 30 человек в роте, а теперь опять нам задали выбить германа из окопов, мы согласились, а у нас поконтузн-ло двоих и пошли в околодок, а там поп и полковник взяли их и побили, дали по 25 розог и послали опять на позицию, а мы когда увидели, что эти контуженные пришли назад, так мы забунтовали и начали наши кричать: «Давай полковника, и попа, и врача, и тогда мы пойдем воевать», и подали телеграмму Государю, что мы не хотим воевать больше, возьмите и расстреляйте сами нас, а мы больше воевать не хотим, а они говорят, что будут воевать до последнего солдата.

А. М. Сиверс, 28 октября

Не могу понять, почему немцы так легко овладевают нашими окопами, а мы не можем нигде их одолеть, несмотря на то, что мы во много раз сильнее числом?

Немцы объявили русские польские губернии Польским королевством. Набирают войска, которые будут сажаться против нас. Чудовищно.

Чернышев, 28 октября

Почта сегодня принесла интересные новости, во-первых тяжелая новость та, что у нас не стало одного самого большого линейного крейсера «Императрица Мария», крейсер этот затонул на Севастопольском рейде 8-го октября, меня удивляет, почему это правительство об этом так поздно опубликовало, причина гибели этого корабля, пожар в носовой части, а о более точных причинах, пока ничего не известно. Говорят что это русский дредноут, который строился в России, русскими мастерами и из наших же материалов, стоимость его доходила до 40 миллионов это наше национальное-государственное горе, как у нас всё складывается не хорошо. Вторая новость та, что Германия пришла к соглашению, создать самостоятельное государство. Это новая затея немцев, они им дали самостоятельное государство для того, чтобы иметь возможность брать поляков на военную службу и пополнять немецкие ряды. Интересно что будет дальше.

М. М. Богословский, 31 октября

Я заходил в Сберегательную кассу взять свою книжку и слышал разговор двух служителей: «Что уж вести войну дальше! Ослабли! Берут стариков, что они теперь сделают? Ни ходить, ни бегать не могут! Уж если с молодыми ничего не сделали, что ж теперь со стариками сделают!» Если такое настроение начнет распространяться – трудно будет вести войну дальше.

Ноябрь

П. Н. Милюков, 1 ноября

– Господа члены Государственной Думы. С тяжелым чувством я вхожу сегодня на эту трибуну. <…> Мы потеряли веру в то, что эта власть может нас привести к победе, ибо по отношению к этой власти и попытки исправления, и попытки улучшения, которые мы тут предпринимали, не оказались удачными. Все союзные государства призвали в ряды власти самых лучших людей из всех партий. Они собрали кругом глав своих правительств все то доверие, все те элементы организации, которые были налицо в их странах, более организованных, чем наша. Что сделало наше правительство? <…>

Господа, тогда, год тому назад, был отдан под следствие Сухомлинов, теперь он освобожден. Тогда ненавистные министры были удалены до открытия сессии, теперь число их увеличилось новым членом. Не обращаясь к уму и знаниям власти, мы обращались тогда к ее патриотизму и к ее добросовестности. Можем ли мы это сделать теперь? <…>

Мы говорим правительству, как сказала декларация