Быть Джоном Ленноном - Рэй Коннолли
Шрифт:
Интервал:
Да, его бесило, что музыкальный критик Times Уильям Манн («тот дуралей, что писал про эолийские каденции») посвятил пластинке «McCartney» хвалебную статью, но вот колумнисту музыкальной газеты, который, заискивая, критиковал «Let It Be», Джон сказал, что это «лучшая песня в чартах». Казалось, сам он не прочь обругать Пола, но другим того же не позволял. И хотя иногда он развлекал репортеров, заявляя, что пластинки Пола — как у Энгельберта Хампердинка, он часто тут же говорил, что в жизни выбрал лишь двоих товарищей для работы — Йоко и Пола, а потому «что-то да понимает в талантах». И когда он почувствовал, что песни Харрисона получают слишком много похвал, то сердито сказал мне: «Beatles — это я и Пол. Мы писали песни». Дихотомия «любовь-ненависть» бессильна выразить то, как Леннон относился к Маккартни. К моменту распада Beatles они провели вместе полжизни. И конфликтов с обеих сторон было не избежать.
На премьере фильма «Let it be» 8 мая не было никого из ливерпульской четверки. Никто из них не был готов к этой шумихе. Для Джона и Йоко та весна в Титтенхёрст-парке выдалась мрачной и несчастливой. По словам персонала, за какую-то неделю единственным ярким событием оказался побег осликов с огороженного луга. Стройку почти завершили, и дом становился все более «домашним», хотя даже не был по-настоящему обитаемым. Жизнь вращалась вокруг огромной кухни и гостиной на первом этаже, где хозяйничал повар, а секретарши, Салли и Диана, пытались совладать с эксцентричностью работодателей. Комнаты пустовали или заполнялись пластинками, вешалками с пальто, мешками с одеждой, звукозаписывающим оборудованием, книгами, пленками, плакатами и инструментами, которые там побросали грузчики, а владельцы так никогда и не разобрали. Одну из комнат занимал редко используемый бильярдный стол, а стены были уставлены по-прежнему не прочитанными книгами в кожаных переплетах — вроде как теми самыми, что Джон забрал из Кенвуда после развода с Синтией. Белый рояль и табурет вскоре стали единственной мебелью в величественной, но, за этим исключением, совершенно пустой гостиной.
Винтовая лестница вела от кухни к площадке, в конце которой располагалась большая универсальная спальня Джона и Йоко. Два гигантских стереодинамика — на одном из них фотография с обложки «Двух девственников» в рамке — стояли верными стражами по обе стороны огромной кровати. В ногах кровати был большой телевизор, и его почти не выключали — но столь же редко включали звук. Именно здесь Джон и Йоко проводили большую часть времени.
Они не были здесь совсем одни: рядом в одном из коттеджей жил старый друг Йоко Дэн Рихтер с женой Джил и маленьким сыном Сашей. Но всякий раз, приезжая в гости, я не мог избавиться от чувства, что им должно быть одиноко. Джон всегда отрицал это и говорил: «Как я могу быть одиноким, когда у меня есть Йоко?» Но он признавал, что у них мало друзей. Его друзьями были битлы, Нил и Мэл, но с ними, как говорил Леннон, он работал.
Той весной его снова, уже в третий раз, потянуло на героин, но он опять с этим справился. В солнечные дни они с Йоко объезжали поместье на маленьком электромобиле для гольфа, в шинелях бывших летчиков Королевских ВВС с оторванными шевронами. Джону нравился этот образ. «Всегда хотел быть эксцентричным миллионером, и вот я им стал», — сказал он мне однажды с довольной улыбкой, когда оглядывал свой дом и все свои владения.
Однако ему требовалось новое вдохновение. А потом в один прекрасный день из Apple пришла посылка, и среди постоянно приходящих юридических документов, которые он должен был прочитать, лежал сигнальный экземпляр книги психотерапевта из Лос-Анджелеса Артура Янова под названием «Первичный крик».
Янов настоятельно повторял своим издателям в Нью-Йорке, что «раз Джон — самый известный человек в мире», то они должны постараться получить от него цитату для обложки книги. Шансы на успех были близки к нулю, но затея неожиданно сработала, и в итоге Янов получил намного больше, чем цитату. Не успела книга добраться до Титтенхёрст-парка, как Джон уже был ею одержим. Более четырехсот страниц были посвящены теориям автора о том, где коренятся причины неврозов и как избавиться от них путем разработанной им «первичной терапии».
Джон нашел не только новое увлечение, но и новый словарь. Йоко побуждала его говорить о себе как о «художнике». Янов дал ему слово, чтобы описать его чувства, — «боль». Если пройти первичную терапию и добраться до ребенка, заключенного внутри взрослого человека, до той точки, когда пациент кричит от мучительной боли, встретившись со своими воспоминаниями лицом к лицу, то можно раскрыть тайны невроза. Это и был «первичный крик».
Джон попросил Йоко, которая всегда контролировала телефоны во владениях Леннонов, позвонить в Калифорнию. Ему необходимо было поговорить с этим Артуром Яновом.
53. «Да так я мог бы в клоуны податься, яйцом по морде огребать…»
Один лишь его облик на фотографии, помещенной на задней обложке книги, — стальной отлив седых кудрей и ровный загар — говорил о том, что сорокашестилетний Артур Янов просто создан для карьеры психотерапевта в Западном Голливуде. Он напомнил Джону Джеффа Чандлера — и, под стать своей внешности, обладал харизмой, а может быть, даже властностью.
Они несколько раз созвонились, и Джон попал на крючок. Ему все еще был запрещен въезд в США, так что он пока не мог приехать на консультацию к Янову в Калифорнию. Но Янов понимал, что поймал крупную рыбу, и приехал к нему сам — с женой Вивиан, тоже психотерапевтом, и детьми. Он остановился в шикарной гостинице Inn On The Park на лондонской Парк-лейн, и обоих каждый день возили в Титтенхёрст-парк на сеансы. Джон с Яновом проводили их в студии звукозаписи, которая все еще строилась в задней части дома, а Йоко — в их спальне. Йоко по-прежнему делала все, что делал Джон.
По сути техника Янова заключалась в том, чтобы заставить пациентов вернуться в детство и пережить эмоциональную боль, будь то потеря, отвержение, расставание, нехватка любви или что-то еще — что, по его словам, было причиной невроза. Джон для подобной терапии был эталонным образцом. Мало того что отец его бросил, а затем, по словам Мими, попросил выбрать между ним и матерью, так еще и мать его отдала,
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!