Когда я вгляделся в твои черты - Victoria M. Vinya
Шрифт:
Интервал:
Чутьё подсказывало ей, что если обесценить порыв Эрена, станет чуточку легче.
Микаса старалась. Старалась изо всех сил, но это не помогало. Напротив, вселяло ещё большее ощущение собственной никчёмности и малодушия. Позавчера она потеряла над Эреном контроль, он больше не говорил того, что она хотела слышать, не смягчал по старой привычке острые углы, не давал времени обдумать план отступления и заготовить остроумные отмазки. Он ринулся с острыми клинками разрубить сотканный ею кокон и вытащить наружу годы молчания. Это было страшно. Микаса боялась, что не вынесет того, что он найдёт в самых дальних и грязных уголках её существа.
Она занималась уборкой квартиры с самого утра — со скрупулёзностью и дотошностью: перекладывала книги на полках, меняла местами рамки с фотографиями, вытирала каждую пылинку, даже нижнее бельё в комоде тщательно разложила. Идеальный порядок. Он нравился Вадиму, создавал иллюзию внешней чистоты, которая, по его убеждению, могла уравновесить беспорядок в душе. Перед глазами проносились кривые осколки минувшего: сумасшедший ритм американских мегаполисов и размеренность Италии, тоскливые вечера за бутылкой дорогого вина, помпезные оперные залы, надоедливые деловые ужины в компании мужа и его коллег — привычные до тошноты, въедливые, как запах гари. Но посреди картинок бурлящего Рима, на простынях опостылевшей супружеской постели, в тиши зелёных холмов на юге Парадиза она видела Эрена, со сдержанной нервозностью дымящего сигаретой у кухонного балкона.
Раздался звонок в дверь. Струящиеся по стенам лучи засияли ярче, и отбрасываемые мебелью тени сделались сказочно тёмными, тревожно выпуклыми, как в мультипликации.
Микаса отложила махровую тряпку на спинку стула, вышла в прихожую и несмело открыла дверь. В воздухе разлился свежий сладкий запах. Микаса вздрогнула и увидела застывшего на пороге Эрена: он крепко сжимал в руке букет бело-розовых магнолий и безмятежно глядел на неё.
― Здравствуй, Микаса, ― ласково произнёс он.
― Здравствуй…
― Прежде скажу, что я не собираюсь продолжать наш прошлый разговор, не собираюсь ничего требовать. Не бойся. ― Уголков его губ коснулась печальная улыбка. ― Прошлой ночью я не мог заснуть и не знал, куда мне деваться от боли и злости. Я много думал. О нас с тобой.
Солнечный луч прокрался через дверной проём спальни и рассёк черты Эрена, запутался в каштановых прядях, обрамлявших его усталое лицо.
― Знаешь, когда я шёл сюда и меня поливал тёплый дождь, я воображал себе полнейшую глупость: как ты киношно бросишься мне на шею и скажешь, что передумала насчёт долбанного кольца. Так стыдно рассказывать об этом, что просто удавиться готов от нелепости! От того, что я до последней минуты не могу отпустить проклятые выдумки… Никому, кроме тебя и Армина, не стал бы рассказывать нечто настолько жалкое и наивное. Но мне хочется быть открытым в последний раз.
— В последний раз? О чём ты говоришь?
Взгляд Эрена сделался прямым и страстным.
― Я так люблю тебя, Микаса. Люблю! Больше, чем кого-либо на свете.
Осознание пришло к ней только сейчас: «Я знала это и без слов, но он ведь никогда прежде не говорил мне о любви…»
— Но я должен уйти. Должен отказаться от тебя, чтобы не изуродовать это чувство. Не знаю, может быть, однажды мы вновь сойдёмся вопреки всему, но сейчас я хочу освободиться от иллюзий. Пожалуйста, прости мне глупость и самоуверенность. Прости, что настойчиво просил о том, чего ты дать не можешь. Моё идиотское предложение… Я давил на тебя, как капризный ребёнок, требующий купить ему игрушку. Так сладко. Так отвратительно. У меня не было права поступать с тобой подобным образом. Но теперь всё будет кончено. Всё будет хорошо.
Микаса вдруг перестала ясно видеть его лицо ― лишь смазанное зелёно-каштановое пятно, купающееся в ослепительном свете. Эрен протянул ей цветы. Дрожащие руки сомкнулись вокруг стеблей и прижали к груди бело-розовый бархат лепестков. Размытое пятно приблизилось, и Микаса увидела, как разомкнулись губы Эрена, замершего на полпути.
Он виновато отстранился и сдержанно кивнул ей.
― Было очень приятно касаться тебя, ― тихо произнёс Эрен напоследок и быстро зашагал к лифту.
Микаса сильнее прижала к себе букет, умытый слезами летнего дождя.
Он будто не по-настоящему ушёл. Эрен всё ещё стоял в дверях и продолжал бесконечный монолог. Она всё так же не перебивала и внимательно слушала. Руки онемели, но до сих пор ревностно прижимали цветы к груди.
Это всего лишь длинный сон — она уснула после той ночной ссоры.
Тени перемещались по стене лестничной клетки, медленно и долго. Свечерело. Лучи стали тяжёлыми, золотисто-оранжевыми. Микаса продолжала стоять у открытой двери, пока на её глазах не выступили слёзы.
«Было очень приятно касаться тебя», ― просвистел ветер в щели захлопывающейся двери.
Она машинально взяла вазу с подоконника, машинально прошла в ванную и заполнила её водой. «Было очень приятно касаться тебя», ― прозвенело меж стеклянных стенок. Напряжённые ноги донесли Микасу до стола, и она машинально поставила цветы в вазу. Кое-как отыскала припрятанную пачку яблочных сигарет и машинально закурила. «Было очень приятно касаться тебя», ― шипел у носа тлеющий табак.
«Было» ― это значит «осталось в прошлом».
Остались откровенные разговоры, прогулки по родному городу, хмельные вечера в компании друзей, остались тягучие и самозабвенные занятия любовью, споры и танцы до боли в ногах.
«Было» ― это значит «осталось в прошлом». Совсем.
Микаса уснула лишь с рассветом, упав измождённым телом в бездну холодной постели.
Её разбудил шум в прихожей. Подскочив, она хорошенько протёрла ладонями заспанное лицо и ринулась к источнику звука. «Эрен! ― моментально пришло Микасе на ум. ― Погоди… Откуда у Эрена могут быть ключи от моей квартиры?»
― Привет, соня, ― весело поздоровался Вадим, снимая обувь. ― Так и знал, что застану тебя дрыхнущей в обед.
― Уже приехал? Ты же хотел остаться у родителей на всё лето, ― разочарованно произнесла Микаса, сложив руки на груди.
― Ты не рада мне, глупышка?
Дементьев облизнул губы, привлёк жену к себе и принялся целовать её в шею. Микаса инстинктивно отклонилась назад и упёрлась кулачками ему в грудь. «Не хочу! Не хочу! Не хочу!» ― выл её истерзанный рассудок.
― Что такое? Ты вся какая-то напряжённая и угрюмая.
Микаса молча глядела в пол, умирая от омерзения и стыда.
― Давай я закажу еды из ресторана, пообедаем вместе. Заодно расскажешь, что тебя тревожит.
«Не хочу! Не хочу!
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!