Когда я вгляделся в твои черты - Victoria M. Vinya

кстати. Не торчать же за бухлом весь вечер?

Он бросил куртку на барный стул и повёл Микасу в центр зала, в самую гущу толпы. Музыка была сущая дрянь, но Эрен плевать хотел на неподходящий под настроение ритм: в конце концов, никто не мешает ему просто сойти с ума и притвориться скверным танцором, чтобы повеселить любимую девушку. Поначалу зажатая и неуверенная в себе Микаса понемногу оживала. Она хохотала над его дурачеством и пыталась повторить нелепые движения, исполненные молодцеватым очарованием. Но как только воздух разрезали задорные нотки электро-свинга, лицо Эрена моментально преобразилось.

— Ну наконец-то!.. — с восторгом огласил он, театрально запрокинув голову. — Это как раз то, что мы с тобой умеем лучше всех.

— Сомневаюсь, что я теперь…

— Забудь. Просто выбрось на хрен из головы эту чушь!

Он взял её за руку в до боли привычной открытой позиции и сделал пару зажигательных шагов.

И Микаса доверилась ему.

Энергично покачав плечами, она дала волю изголодавшимся ногам и задвигала бёдрами в такт набиравшей обороты музыке. Неуверенность растворялась в душном мареве, пронизанном табачным дымом, сменялась эйфорией на грани экстаза. Микаса снова чувствовала себя собой ― собранной из обломков, но счастливой и живой. «Если бы я порезала тогда себе вены, то никогда бы не очутилась здесь! Не вспомнила, кто я на самом деле. Не хочу ничего знать, не хочу ни о чём думать! Хочу кружить вместе с ним на этом обшарпанном паркете до потери пульса. Больше ничего».

Они были готовы танцевать под что угодно: изобретали подходящие движения для инди-рока, прижимались друг к другу под дымные звуки блюза и сходили с ума, заслышав музыку для джайва.

Притомившись, сели обратно за барную стойку и заказали ещё порцию шотов. Эрен развернулся лицом к центру зала, чтобы понаблюдать за посетителями, и лениво полез в карман за куревом. После замер с зажатой между пальцами не начатой сигаретой и сомкнул отяжелевшие веки, отдаваясь радостному томлению. Микаса потягивала сок из мякоти лайма и вдруг заметила, что к ним резво приближался парень, нагрубивший Эрену часом ранее: он шатался из стороны в сторону, корча злобное лицо, и вытянул вперёд руки. В несколько шагов очутился рядом, облепил потными ладонями лицо Эрена и впился в его рот грубым, резким поцелуем.

«Что, блядь, происходит?» ― щёлкнуло в сознании потрясённого Йегера, от неожиданности выронившего сигарету. На мгновение он остолбенел, не понимая, как реагировать, и вытаращил испуганные глазища. Но в следующую секунду оттолкнул от себя парня и состроил изумлённую гримасу.

― Ты обдолбанный совсем, дружище? ― завопил Эрен, насупив брови.

Парень проигнорировал вопрос и потянулся обратно, но в его физиономию прилетела меткая оплеуха ― настолько мощная, что отправила горе-целовальщика в нокаут.

― Заблудился, что ли? ― грозно отчеканила Микаса, сама не веря, откуда в ней вдруг взялась такая сила, и недоверчиво взглянула на свою руку.

― Красиво уложила, ― похвалил её Эрен, одобрительно закивав головой. Затем опрокинул содержимое одной из стопок в ладонь и протёр им рот.

― Это всё ты со мной сделал, ящер страшенный, ― едва ворочая пьяным языком пробормотал парень, схватившись за саднящую щёку. ― Выебал бы тебя как суку…

― Ладно, мужик, угомонись. Поднимайся давай, ― со смешком произнёс Эрен, помогая тому встать на ноги. ― Только не трогай меня больше, договорились?

― У тебя что, кризис ориентации? Так иди голову лечи, а не бросайся на людей, как одичавшая обезьяна! ― не унималась Микаса, яростно простреливая паренька пепельным взглядом. После устало выдохнула и обратилась к Эрену: ― Может, домой? Кажется, на сегодня приключений более чем достаточно.

Он кивнул ей, подобрал свою куртку и взял Микасу за руку. Когда они проходили вдоль вереницы длинных зеркал, она приостановилась и внимательно пригляделась к отражению, склонив голову набок.

― Ты только погляди! Как мы молоды и красивы, ― восхитилась Микаса, околдованно дотронувшись подушечками пальцев до гладкой поверхности стекла. ― Мы больше никогда не будем такими, как сейчас…

― Чего это тебя вдруг потянуло философствовать? ― с улыбкой спросил Эрен.

― Не знаю. Просто подумалось что-то.

Они вышли наружу; улицы были темны и прохладны, повсюду зажигались фонари. Микаса всё крепче сжимала руку Эрена, и голова начинала кружиться от цветочных запахов и схлестнувшихся внутри эмоций. Вязкое томление грело низ живота, пускало электричество в жилы. Бетонные плиты под ногами чудились ватными и утопающими в жемчужном свете. «Никогда бы раньше не подумала, что все вокруг хотят украсть моего Эрена. Озабоченные до помутнения рассудка, аж похотливые ручонки при себе держать не в состоянии, ― с раздражением подумала Микаса, отдаваясь исступляющему желанию. ― Привязала бы его к кровати, чтоб никому из них не достался, и ласкала бы всего-всего! Чтобы молил не останавливаться: я знаю, он не стал бы сдерживаться…»

Она обступила его, вцепилась в джинсовую ткань куртки и с жаждой прильнула к тёплым губам. Микасе было этого мало. Ей его всего было мало. «Не отдам! Не отдам!» ― мысленно твердила она себе, углубив поцелуй, и издала нетерпеливый стон. Эрен обхватил её за предплечья и привлёк к себе, упиваясь сладкой музыкой её всхлипов и шумом находящегося рядом фонтана. Это было не похоже на то, как Микаса целовалась прежде: она с упоением и отчаянным бесстыдством посасывала то его язык, то нижнюю губу, обводила контур верхней губы и порой на мгновение приподнимала веки, чтобы заглянуть в глаза.

Насилу прервавшись, уткнулась ему в грудь, чтобы перевести дыхание. Эрен погладил Микасу по спине, и его объяло предвкушение.

― Пошли скорее домой, ― прошептал он и поцеловал её в лоб.

Спустя несколько дней Микаса сама предложила вновь сходить на танцы. Они условились встретиться на месте, и Эрен явился раньше, так как быстро разделался с работой. Он нервно ощупывал правый карман куртки под учащённое сердцебиение и успокаивал себя тем, что тянуть с предложением давно не имеет смысла. Музыка растравливала нервы, Эрен был не готов танцевать и пить: все его мысли обратились к возможному счастью, которое он собирался изваять собственными руками.

«Пожалуй, это лучшее, что я способен построить. Я столько всего разрушил, стольких загубил… Но наше с ней будущее возведу усердно и преданно, отдам себя без остатка, без сожалений. Во имя самой жизни. Мне кажется, я вновь дышу именно для этого».

Войдя в зал, Микаса сразу же увидела Эрена за барной стойкой: «Даже на танцующих не смотрит. Сгорбился, сжался весь. Что с ним?» ―