Идеальная жизнь - Джоди Пиколт

Он вторично снял трубку. На следующей неделе будет еще одно занятие, и Касси его обязательно поймет.

Как всегда понимала.

На следующей неделе после группового сеанса доктор Пули отвела Касси в сторону.

— Вам следует поговорить с Алексом, — осторожно начала она, — действительно ли он серьезно настроен получить помощь специалиста.

Касси недоуменно смотрела на психотерапевта.

— Конечно, серьезно, — ответила она, пытаясь представить, что такого мог наговорить Алекс на групповом занятии, что доктор Пули столь скептически настроена. Ее он заверял, что все идет хорошо.

— Я вижу, что это вы настроены, — продолжала доктор Пули. — Но вы и он — не одно и то же. Я понимаю, можно пропустить один сеанс из-за деловой встречи, но два подряд — это, похоже, перебор. Если он хочет сохранить ваш брак с помощью психотерапии, — заметила она, — пусть начнет с того, что хотя бы появится на занятии.

— Он не пришел в прошлое воскресенье… — медленно произнесла Касси, неожиданно осознавая, что произошло.

Она снова и снова прокручивала услышанное в голове, недоумевая, где же был Алекс на самом деле и почему он солгал. Потом подняла глаза и улыбнулась доктору Пули, словно извиняясь перед ней.

— Он только что подписал очень важный контракт. Я уверена, теперь все изменится.

— Касси, — мягко заметила психотерапевт, — вы не должны оправдывать его поведение.

На обратном пути Касси не болтала с Джоном, как обычно. Она ворвалась в дом, так громко окликая Алекса, что ее гнев заполнил все уголки гостиной.

— Я здесь, — отозвался он.

Касси открыла дверь детской, где на диване с газетой на коленях сидел Алекс. Между диванных подушек торчала бутылка виски.

— Ты пьешь! — воскликнула она, хватая бутылку.

Касси поставила ее в бар в противоположном конце комнаты и замерла, скрестив руки на груди, рядом с манежем, в котором агукал Коннор.

Алекс лениво улыбнулся.

— У Коннора есть бутылочка, и я решил, что тоже заслужил свою.

— Ты не был на групповом занятии в воскресенье! — решительно заявила она.

— Не был, — признался Алекс, лениво растягивая слова. — Занимался воскрешением своей карьеры. Своей репутации. Той, которую ты с такой легкостью разрушила. — Он встал и швырнул ей газету. — Завтрашний «Информер», pichouette. Оставили на крыльце в простом коричневом конверте. И смотри не только заголовок. Вся история на третьей странице, причем очень интересная.

Касси свернула газету и пробежала глазами по первой странице. «ЖЕНА АЛЕКСА РИВЕРСА ПОДСУНУЛА ЕМУ РЕБЕНКА-ПОЛУКРОВКУ». Дальше шел снимок из аэропорта, где Алекс обнимает ее. И еще один с Касси и Уиллом, когда он отводил ее в полицейский участок много месяцев назад, — в тот день, когда за ней приехал Алекс.

— Это же просто смешно, — сказала Касси. — Ты же в это не веришь?

Алекс обернулся так резко, что она выронила газету.

— Неважно, во что верю я, — ответил он. — Важно, что это увидит весь мир.

— Но это же не «Таймс»! — возразила Касси. — Все, кто читает эту газетенку, знают, что здесь пишут ерунду. — Она помолчала. — Мы подадим на них в суд. А деньги положим Коннору на счет.

Алекс схватил ее за руку.

— Они цитируют письмо, которое он тебе написал, оно лежит наверху. Утверждают, что ты собираешься встретиться с ним в Вашингтоне.

На мгновение Касси задумалась над тем, каким образом письмо Уилла, которое она тщательно спрятала в ящике для белья, стало достоянием общественности. Она была потрясена тем, что кто-то из прислуги продает ее тайны, но еще больше ее шокировало то, что Алекс опустился до того, чтобы рыться в ее письмах.

— Ты же не думаешь, что я от тебя уйду, не думаешь?

— Нет, — просто ответил он, — потому что я тебя прежде убью.

Касси почувствовала, каким тяжелым, давящим стал в комнате воздух, руки и ноги начали неметь. Она попятилась к стене.

— Алекс, — негромко сказала она, — ты только послушай себя! Посмотри на Коннора. — Она коснулась руки мужа. — Я люблю тебя. Я вернулась к тебе.

— Черта с два! — взвился Алекс, и его глаза потемнели. — Я за всю жизнь не отмоюсь от этого дерьма! Я могу собрать все награды мира, но все равно окружающие будут копаться в нашем грязном белье. Кто-нибудь обязательно станет пристальнее, чем позволяют приличия, смотреть на этого ребенка. Кто-то обязательно станет у меня за спиной называть тебя шлюхой. — Он схватил ее за плечи и швырнул на пол. — Этого никогда бы не случилось, если бы ты не ушла! — закричал он.

И Касси, хотя и откатилась в сторону, почувствовала, как Алекс пинает ее, бьет кулаками в висок, в плечо…

Когда все закончилось, она открыла глаза и посмотрела на манеж. Коннор, повернувшись к матери, к рыдающему над ней отцу, казалось, превратился в один сплошной нечеловеческий крик.

Алекс осторожно прикоснулся к Касси, и она встала. Из правого уха текла кровь, и она поняла, что ничего им не слышит. Она вынула Коннора из манежа и принялась утешать его, шепча ласковые слова, как раньше шептала Алексу. Она смотрела на своего пьяного, стоящего на коленях мужа, и понимала: сегодня впервые Алекс не просто вымещал на ней свою злость — она стала ее причиной. Что вся ее оставшаяся жизнь будет провисать между крепкими узелками страха. Что ее сын будет видеть, как отец избивает мать, и может вырасти таким же — у него не останется выбора.

Осознала, что Алекс не по своей вине не умеет хранить обещания.

Касси подошла к двери, распахнула ее и посмотрела на Джона, который задержал взгляд на крови, текущей у нее по лицу. Она развернула Коннора лицом к себе, чтобы он ничего не видел, и еще раз обернулась на Алекса, склонившегося над собственной бедой. И, как часто большинство привычных вещей становятся в один миг незнакомыми, муж больше не казался ей страдальцем. Он был жалок.

Она никогда не осознавала, что он знал о ее слезах. Раньше, когда подобное случалось, она дожидалась, пока Алекс уснет, и только потом давала себе волю. Она не издавала ни звука, но Алекс все равно слышал ее рыдания.

Он хотел к ней прикоснуться, но каждый раз, протягивая руку, чтобы преодолеть десять бесконечных сантиметров, которые их разделяли, не решался довести дело до конца. Он первым обидел ее. И если она оттолкнет его, потому что, в конце концов, всему есть предел, он сломается.

— Касси, — прошептал он. Комната наполнилась тенями. — Скажи, что ты не уйдешь.

Она молчала.

Алекс сглотнул.

— Завтра я пойду к доктору Пули. Отложу съемки фильма. Господи, ты же знаешь, я на все готов!

— Знаю.

Он повернул голову на ее голос, ухватившись за это слово, как за спасательный круг. Он видел только серебристые ручейки слез на ее щеках.