Идеальная жизнь - Джоди Пиколт

— Когда он начал вас бить?

— Вы предполагали такое, когда выходили замуж?

Вопросы падали к ее ногам. Она оглянулась, ища поддержки у Офелии и Коннора.

— Вы его любите?

Она не обязана была отвечать. И знала об этом. Но решила ответить. Если она намерена показать всему свету Алекса как некое чудовище, то просто обязана представить миру и другого Алекса — чудесного, любящего мужчину, который заставил ее почувствовать себя цельным человеком.

С рациональной точки зрения, лучше всего было бы перевести вопрос в шутку, как будто смешно даже спрашивать об этом.

— Вы могли бы задать этот вопрос любой женщине в нашей стране, — легко ответила Касси. Но голос ее дрогнул. — Разве его можно не любить?

Она подняла голову, обвела взглядом ряды репортеров, как будто кого-то выискивая, и увидела в дальнем углу мужчину. Раньше она его не замечала, но, с другой стороны, она и не присматривалась. На нем была шерстяная куртка с поднятым воротником, слишком теплая для этого времени. Голову он держал опущенной, а глаза скрывали большие солнцезащитные очки.

Алекс посмотрел на нее, снял очки и сунул их в нагрудный карман. Касси не могла оторвать от него взгляда. Он не злился. Ни капли. Казалось, он все понимает. Она затаила дыхание, пытаясь в очередной раз разглядеть то, что сразу не увидела, что он пытается ей сказать.

— Последний вопрос, — прошептала она, не сводя глаз с того места, где стоял Алекс, и указала на мужчину в первом ряду.

«Почему так? Почему теперь? Почему мы?»

— Если бы он вас сейчас слышал, — спросил журналист, — что бы вы ему сказали? Не опасаясь мести с его стороны…

Касси показалось, что она увидела блеснувшие в глазах Алекса слезы. Он поднял руку, как будто хотел до нее дотянуться. «Не нужно, — молча молила Касси. — Если ты это сделаешь, я могу последовать твоему примеру». И, не успев подняться, его рука опустилась, пальцы погладили грубую шерсть куртки.

— Я бы сказала то, что он всегда говорил мне, — прошептала ему Касси. — Я никогда не хотела тебя обидеть.

Она закрыла глаза, чтобы собраться с духом и отпустить собравшихся по ее просьбе журналистов. Потом она снова взглянула на то место, где секунду назад стоял Алекс, но его там уже не было. Она покачала головой, как будто отгоняя видение. А был ли он там вообще?

Не говоря больше ни слова, она отвернулась от кафедры и осторожно заправила блузку в юбку. Журналисты продолжали снимать, как Касси покидает конференц-зал гостиницы: вот она взяла на руки ребенка, перебросила через плечо большую удобную сумку и на негнущихся ногах вышла из зала.

Она шла по коридору, обитому красным бархатом, и люди смотрели на нее. Выйдя через вращающуюся дверь, Касси ступила на тротуар и принялась пить воздух большими, жадными глотками.

«Я сделала это. Я сделала это. Я сделала это». Каблуки Касси отбивали этот рефрен по бетону. Она шла быстро, как будто опаздывала на важную встречу. В центре Лос-Анджелеса в обед было очень оживленно. Остановившись на углу, Касси прижала Коннора к груди. Их огибали предприниматели, посыльные на велосипедах и красивые женщины с сумками для покупок.

Почему она подняла голову, совершенно непонятно: ни шума, ни яркого света, ни какого-то толчка… В небе, разрезая жару и смог, кружил орел. Она ожидала, что кто-нибудь укажет на него, что орла заметят, но люди, укутавшись в свои жизни, пробегали мимо.

Касси повернула Коннора лицом к небу, чтобы он тоже его увидел.

Потом рукой прикрыла глаза от солнца, глядя, как птица полетела на восток. Еще долго после того, как орел исчез, она смотрела в безграничное небо. И даже когда людской поток увеличился, она не отступила.