Силы и престолы. Новая история Средних веков - Дэн Джонс

в которых несколько партнеров и инвесторов вкладывались в деятельность общей абстрактной коммерческой структуры, а если компания хотела расшириться, для нее разыскивались новые инвесторы. При этом компания вела записи о своей деятельности, позволявшие подсчитывать прибыли и убытки и понимать, каким образом в будущем можно повторить достигнутые успехи (или избежать аналогичных неудач).

Понятие бухгалтерского учета изобрели намного раньше Средних веков – оно восходило по крайней мере к Римской республике. Однако учет по методу двойной записи, когда прибыли и убытки систематически перечисляли в противоположных столбцах, а подведенный баланс показывал состояние компании в численном выражении, вошел в деловой обиход на Западе только в XIV в., когда им начали активно пользоваться итальянские купцы. Это давало конкурентное преимущество, позволяя ясно понимать собственный потенциал и степень успеха своей работы. Бухгалтерия, понятие корпоративного риска и не требующий разъездов бизнес составляли первооснову существования таких компаний, как Барди, Перуцци и Фрескобальди. Они остаются основными слагаемыми капитализма и сегодня.

Деятельный и много путешествовавший купец Франческо ди Марко Датини, родившийся в Прато близ Флоренции во второй половине XIV в., оставил после своей смерти в 1410 г. более 600 бухгалтерских книг и почти 150 000 листов деловой переписки[697]. Он также оставил 70 000 золотых флоринов фонду борьбы с бедностью в Прато – этот фонд выплачивает проценты и сегодня. Датини во многих отношениях мог служить символом новой, яркой и оживленной коммерческой эпохи позднего Средневековья. На первой странице каждой бухгалтерской книги он записывал свой личный девиз, резюмирующий его отношение к жизни. «Во имя Бога и прибыли», – писал он. Однако прибыль, как и Бог, могла быть капризной, и иногда торговцам и финансистам приходилось убеждаться в этом на собственном горьком опыте. Средние века подарили предпринимателям замечательный новый набор инструментов, позволявших многократно увеличивать прибыль, но иногда наступали времена, когда рынки и события, словно сговорившись, делали все, чтобы разорить их. Для примера вернемся к компаниям Барди и Перуцци, которые баснословно разбогатели, эксплуатируя английскую шерстяную торговлю и удовлетворяя денежные потребности расточительных Плантагенетов в первой половине XIV в.

В 1327 г. Эдуарда II заставили отречься от короны. Позднее он был убит в тюрьме в замке Беркли, и на трон взошел его сын-подросток Эдуард III. Эдуард II был слабым, коррумпированным, неумелым и неудачливым монархом – мало кто сожалел о его уходе. Однако еще меньше людей могли бы предсказать, что его сын Эдуард III так быстро откроет новую страницу в истории Англии. Вскоре после того, как Эдуард III стал достаточно взрослым, чтобы самостоятельно осуществлять королевскую власть, он начал строить планы, преследовать несогласных и тратить огромные суммы на войну с Шотландией и Францией, отстаивая свое законное (как он сам считал) право не только на старые владения Плантагенетов в Нормандии и Аквитании, но и на французскую корону. Так началась Столетняя война, которую историки обычно датируют 1337–1453 гг. Она с самого начала обходилась дорого и с течением времени не становилась дешевле. С 1340 г. Эдуард ежемесячно тратил огромные суммы, в основном на подкуп континентальной аристократии, которую стремился привлечь на свою сторону против французов, и на сбор контрактных армий с фиксированными условиями службы и установленным жалованьем, которые он ежегодно отправлял в зарубежные походы.

Чем обширнее становились финансовые обязательства Эдуарда, тем больше денег он занимал у флорентийских банкиров. Вскоре им пришлось организовать совместное предприятие, чтобы удовлетворить его потребности. Кроме того, он брал взаймы из других источников: подобно современному шопоголику, чей бумажник лопается от вычерпанных до дна магазинных и кредитных карт, Эдуард открывал счета у заимодавцев во Флоренции, Венеции, Асти и Лукке, а также во многих других местах. Он усердно облагал Англию налогами и даже пытался навязать лондонским купцам договор, согласно которому немалая доля годовой прибыли от продажи шерсти на внешних рынках должна была отойти правительству[698]. Итальянские банки регулярно получали от Англии выплаты по кредитам в виде налоговых сборов и скидок на покупку шерсти, но к середине 1340-х гг. и сам Эдуард, и его итальянские кредиторы оказались в весьма щекотливом положении. Разразился шторм. Политические и социальные волнения во Флоренции спровоцировали ряд быстрых перестановок у власти, и в этих событиях Барди поддержали не того кандидата. Примерно тогда же они много потеряли на безуспешной войне в Тоскане. После 1341 г. Барди и Перуцци с трудом удавалось удовлетворить финансовые потребности английского короля. В 1341 г. они даже не смогли выплатить от имени Эдуарда оговоренную сумму фламандским купцам, и по условиям заключенной ранее сделки Эдуард был вынужден передать своих друзей-аристократов графа Дерби и графа Уорика в заложники фламандцам[699]. Эта ситуация была унизительной для всех участников.

В дальнейшем она не улучшилась. Эдуард III продолжал тратить, банкиры – ссужать его средствами. Однако финансовое положение обеих сторон становилось все более и более неустойчивым. В 1343 г. семейное предприятие Перуцци, пережив быструю смену нескольких председателей, обвинение членов правления в политической коррупции и столкнувшись с постоянной неуплатой долгов англичанами, разорилось[700]. В 1346 г. Барди также были вынуждены объявить себя банкротами. Они не полностью лишились средств и даже тридцать лет спустя, в 1370-х гг., давали английской короне взаймы крупные суммы денег, но это потрясение едва не заставило их свернуть бизнес. По оценке банкира и летописца Джованни Виллани, ко времени падения Барди долг Эдуарда составлял примерно 1,5 миллиона золотых флоринов, то есть около четверти миллиона фунтов стерлингов, что примерно равнялось общему доходу короны за пять лет. Даже если это (вполне возможно) грубое преувеличение, было ясно, что король увяз в долгах по уши[701]. Но, как ни странно, его это не слишком беспокоило. Несмотря на финансовый крах, усугубленный, если не напрямую вызванный неспособностью Эдуарда III возвращать свои долги, в той войне, на ведение которой король не жалел никаких средств, Англии сопутствовала удача. В августе 1346 г. Эдуард выиграл первое и, возможно, самое крупное из своих сухопутных сражений в Столетней войне, уничтожив французскую армию в битве при Креси и положив начало краткому золотому веку английского военного превосходства в Северной Европе. Великий экономист ХХ в. Джон Мейнард Кейнс говорил: «Если вы должны банку 100 фунтов, это ваша проблема. Если вы должны банку 100 миллионов фунтов, это проблема банка». В 1340-х гг. это было так же верно, как в любое другое время.

Деньги и власть

Средневековые купцы могли проявлять свою власть разными способами. Разумеется, богатство само по себе было разновидностью власти. Обладание ресурсами и запасами золота и серебра позволяло итальянским городам, таким как Венеция, Генуя и Пиза, добиваться успехов в коммерции, что, в свою очередь, немало способствовало их политической независимости от королей и императоров. Богатство позволяло им, несмотря на крошечные географические размеры, выступать в роли полноценных