Огни возмездия - Эван Уинтер

видел этот взгляд, когда они сражались вместе. Это значило, что у их плана были определенные достоинства, но не более того.

– Все согласны? – спросила королева.

Все были согласны.

– Тогда нам следует сделать еще кое-что, прежде чем мы продолжим. – Королева встала, и остальные поспешили последовать ее примеру. – Одаренная Танди, если позволишь? – позвала Циора.

Танди подошла и встала перед королевой.

– Жаль, сейчас нет времени провести традиционный ритуал, но надеемся, ты не обидишься на нас за это.

– Моя королева?

– Одаренным нужна предводительница, а у королевы должна быть Ка-Эйд, которой она может доверять.

Танди распахнула глаза.

– Моя королева?

– Танди Тариро, окажешь ли ты нам честь, служа в этом качестве? Возглавишь ли наших Одаренных и на войне, и в мирное время?

– Ах… королева Циора, я… я… – Губы Танди дрогнули. – Королева Циора, я почту за честь служить до конца своей жизни в качестве вашей Ка-Эйд.

– Мы благодарим тебя, Ка-Эйд Тариро.

Танди опустила голову, посмотрела на королеву из-под ресниц и улыбнулась. Она так просияла, что Тау показалось, что она готова обнять королеву, но Танди лишь обвела взглядом присутствующих, задержав взгляд на Келлане Окаре, который улыбнулся ей в ответ.

– Что ж, теперь мы, как и хотели, назначили на важные посты лучших людей, – сказала Циора. – Генерал Бухари, если мы не ошибаемся, вам следует сделать то же самое. – Циора направилась к комнате, где спала Чибуйе, и бросила через плечо:

– Мы верим в Богиню и во всех вас. Не бойтесь, ведь мы ходим в Ее свете, а в нем бояться нечего.

Но там, где был свет, существовала и тень, и Тау следовало кое о чем рассказать королеве.

– Королева Циора, мы можем поговорить наедине? – спросил он.

Она остановилась у двери в спальню.

– Разумеется, – сказала она, – входи.

Тау хотел бы дождаться подходящего момента, но понял, что он мог так и не наступить. Он должен был рассказать Циоре о демоне, который сражался с мечом – как человек.

Он должен был рассказать ей то, что узнал о Рогатом, который натравил других демонов на Нью и победил его самого.

ВОРЫ

Тау вошел вслед за королевой в комнату, где спала Чибуйе. Циора приложила палец к губам, поманила его за собой, и они вышли через смежную комнату на балкон с видом на город.

Балкон был обнесен бронзовой оградой в виде переплетенных лоз. На полу стояли ярко раскрашенные глиняные горшки с незнакомыми Тау растениями.

– Это сад? – спросил он. – И что съедобного здесь можно вырастить?

Циора подошла к одному из растений, коснулась пальцами его листьев.

– На них не растут ни фрукты, ни овощи. Они для красоты.

– Понятно, – ответил Тау, думая о том, сколько времени и усилий требовалось для полива этих милых, но бессмысленных растений.

– Идем, – сказала королева, указывая ему на пару диванчиков с мягкими подушками, на которых даже Вельможа мог бы улечься во весь рост. Они стояли друг против друга, а между ними был низкий столик с чашами, полными фруктов и орехов. Но Тау больше интересовала бронзовая ограда балкона и вид с него.

Перед Тау, будто подробная миниатюра, простиралась почти вся столица. Некоторые части города дымились после битвы, и все еще ярко горели погребальные костры, но Тау удивился тому, каким необъятным, мирным и обыденным выглядел Пальм после случившегося. Во многих тысячах окон он видел мерцание свечей и факелов – женщины, мужчины и дети омехи старались жить привычной комфортной жизнью.

С балкона было видно как на ладони, кто и где жил. Слева простиралась часть города, несомненно занятая Меньшими, вероятно из касты Жнецов или Правителей. Правее – в двухэтажных и даже трехэтажных домах явно жили Вельможи. Далеко впереди, вдали от дворца, ютились ветхие хижины, армейские палатки и крошечные саманные домики, которые развалились бы от удара щита Великого Вельможи.

Омехи во всей красе, подумал Тау, поворачиваясь к Циоре, задвигавшей балконную дверь.

– Не хотелось бы ее разбудить, – объяснила она. – Ты хотел поговорить с нами, чемпион Соларин.

– Тау. Просто… если угодно, можете звать меня просто Тау.

– Тау, – кивнула она, садясь на диванчик.

Он сел напротив.

– Королева Циора, я думаю, мне следует кое о чем вам рассказать.

Она склонила голову набок, внимательно глядя на него.

– Может, мы сначала помолимся? – спросила она.

Он не сразу совладал с лицом.

– Помолимся?

На ее щеках появились ямочки от озорной улыбки.

– Прошу прощения. Просто ты выглядел таким серьезным, и все считают, что мы тоже должны быть очень серьезными. Эси тоже так думает. Она думает, что мы унылы и безрадостны, потому что связаны с Богиней, но это не так. Мы были не только принцессой, а теперь мы не только королева. Мы – женщина, дочь… мы – сестра.

Тау не был уверен, что ему есть что сказать в ответ, поэтому он просто молча слушал.

– Нам дороги Нья и Чибуйе, и мы любили нашу мать и… Эси… – Улыбка Циоры сползла с лица, и она всхлипнула. – Мы и ее тоже любили. Мы очень сильно ее любим, Тау.

Богиня, она плакала. Хотя всего пару мгновений назад почти смеялась.

– Моя королева…

Она уронила голову на руки, прижав ладони к губам, чтобы сдержать всхлипы. Тау тотчас подошел к ней и опустился на колени, чтобы их лица оказались на одной высоте.

– Как ты думаешь, она всегда нас так ненавидела?

– Я не знаю, ненавидела ли она вас вообще, – сказал он.

– Отпусти ее…

– Моя королева?

Циора подняла голову.

– Это были последние наши слова, что услышала Эси: «Отпусти ее».

– Вы не виноваты.

– Тогда кто? – спросила Циора. – Богиня, потому что все происходит по Ее воле? По Ее воле моя сестра умерла, а мне теперь так больно?

– Я не знаю, – ответил Тау.

– Что в этом может быть хорошего?

Он взял ее руки в свои.

– Ничего. Ничего в этом хорошего нет, и не будет еще какое-то время. Так всегда случается, когда кого-то теряешь. Когда нет добра и счастья, и с этим ничего нельзя поделать.

– Когда это закончится?

– В свое время.

Она покачала головой.

– Совсем не успокаивает.

– Да, – согласился он, – не успокаивает.

Королева снова заплакала и прижалась к нему. Он обнял ее, прижав так близко, как мог, и она зарыдала на его груди. Ее боль терзала его, пока он не понял, что не в силах больше терпеть, и Тау Соларин от всего сердца пообещал своей королеве:

– Пока я жив, я