Мушкетер. Кто Вы, шевалье д'Артаньян? - Дмитрий Яшенин

— Эй ты, урод!!! Какого дьявола ты занял мое место?!

Д'Артаньян вздрогнул и, оторвавшись от созерцания вечерних сумерек, догоравших за окном, поднял голову. Перед его столиком стоял невысокий кряжистый купчишка, чернявый как татарин и одетый под стать — с варварской, восточной роскошью, хотя и на европейский манер.

— Простите? — переспросил разведчик, понимая, что упустил вопрос.

— Скажите, пожалуйста, вы славянский шкаф не продаете? — охотно повторил гость, с любопытством рассматривая его.

— Шкаф продан, — ответил разведчик, подавляя вполне понятную дрожь, взволновавшую его голосовые связки. — Можете взять диван.

Купец кивнул и сел за стол напротив него.

— Давно ждете? — спросил он, разжигая беседу.

Его французский был невероятно далек от совершенства, но за полтора года, проведенных здесь, псевдогасконцу приходилось слышать и более скверную речь. Причем из уст самих французов. Обычное дело.

— Третий вечер.

— Предусмотрительно, ведь я еще вчера мог появиться, — одобрил связной и прибавил, повнимательнее присмотревшись к собеседнику в густом полумраке трактирной залы, с которым неважнецки справлялись малочисленные свечи. — А вечера, судя по всему, у вас протекают нескучно!

Выругавшись про себя, д'Артаньян осторожно притронулся пальцами к левому глазу и выругался уже вслух, хотя и шепотом.

— Что, горит фонарь? — спросил он.

— Горит, — кивнул собеседник и, помедлив, уточнил: — Из-за женщин конфликтуем?

— Да если бы! — Псевдогасконец досадливо пожал плечами. — Развели тут, понимаешь, частнособственнические умонастроения и рады! — Он скосил глаза на противоположную половину трактира. — Видите того вон здоровяка с красным шейным платком и носом аналогичного цвета? Наехал на меня позавчера, как карета на пешехода: его, мол, это место, и все тут! Законное, испокон веков ему принадлежащее!

— Ну и? — улыбнулся связной.

— Ну и пришлось долго и старательно объяснять, что во Франции есть только один законный владелец всех мест, включая и то, на которое претендует он сам, — его величество король.

— Объяснение, судя по всему, велось преимущественно на скупом языке жестов? — снова хмыкнул купец.

— Точно! — оскалился в ответ разведчик.

Благоприятное впечатление, произведенное на него связным в первые же мгновения встречи, все усиливалось. Этот чернявый татарчонок, готовившийся, видимо, разменять четвертый десяток, казался человеком, достаточно побитым жизнью, но при этом не утратившим интереса и азарта к дальнейшему ее течению. То есть таким же, каким был и сам д'Артаньян.

— К несчастью для меня, — продолжил он, — этот амбал в авторитете у местной публики, весьма болезненно воспринявшей наш с ним разговор и вставшей на защиту своего поверженного кумира. Так что пришлось мне взяться за оружие и доказывать свое право на место, хотя это и не вполне отвечало нашим интересам.

— Ну и хорошо! — похвалил купец. — Все хорошо, что хорошо кончается.

В этот момент к их столику приблизился хозяин «Кораллового короля», водрузивший перед новоприбывшим гостем бутылку вина и бокал. Глядя, как он пятится, согнувшись пополам и непрестанно улыбаясь, связной усмехнулся и сказал:

— Готов побиться об заклад, теперь и вы здесь… в авторитете!

— А то как же! — самодовольно хмыкнул псевдогасконец. — Кому же понравится за собственный счет ремонтировать ползала мебели, да еще и дырявую крышу латать?!

Вслед за этим он откупорил шампанское и наполнил оба бокала.

Купец подчеркнуто громко провозгласил здравицу в честь его величества короля Франции Людовика XIII, и они, не чокаясь, опустошили бокалы. Подцепив на ножи (не того уровня было заведение, чтобы заподозрить существование под его сводами вилок) по куску жареного тунца с общего блюда, стоявшего между ними, собеседники некоторое время молча жевали, как бы обозначая переход разговора от начальной стадии к эндшпилю, а потом связной отложил свой нож в сторону и спросил:

— Ну а что здесь?

Д'Артаньян сглотнул, тоже положил нож на стол и утер губы платком. Несмотря на кажущуюся тривиальность и обыденность вопроса, за ним, если разобраться, стоял отчет о всей его работе во Франции, о всех восемнадцати месяцах, проведенных им в Париже.

За этим вопросом стояло все.

Утвердив локти на столе и опершись подбородком на переплетенные пальцы, псевдогасконец ответил, почти незаметно, но все же убавив голос:

— Здесь все по-прежнему. Уже более полугода я являюсь королевским мушкетером, то есть вхожу в элиту французской гвардии, а также состою осведомителем на службе у кардинала Ришелье — первого лица королевства, без чьего ведома не вершится ни одно сколько-нибудь значимое дело во Франции. Но, несмотря на все это, я по-прежнему не вижу ни единого признака приготовления Франции к войне с Россией. Ни единого.

— То есть вообще ни одного? Даже самого маленького, незначительного и ничтожного? — спросил связной, выждав пару секунд после того, как разведчик договорил.

Слушал он хорошо, не перебивал, ни словом, ни жестом, ни взглядом не выражал сомнения. Просто молча впитывал информацию и, лишь впитав полностью, решил уточнить ее.

— Ни единого. — Разведчик еще раз уверенно и твердо кивнул. — Хотя военных приготовлений во Франции в настоящее время более чем достаточно, взгляды королевства сейчас обращены скорее на запад, нежели на восток.

— Англия?

— Да, Англия.

— Будет война?

— Обязательно будет, — сказал д'Артаньян, не сомневавшийся в своих словах. — Не сегодня, так через год, но Франция с Англией непременно схлестнутся! Помимо этого есть еще Фландрия и другие неразрешенные вопросы с Испанией. Словом… — он осекся, осознавая, что ступает на зыбкую почву догадок и предположений, — словом, я думаю, что Франции в данный момент вполне хватает проблем с ближайшими соседями, чтобы она могла думать о вторжении в Россию. Кроме того, есть еще и крайне серьезные внутренние неурядицы…

— Дворянская смута?

— Не только. Дворянская смута — не самая значительная из внутренних проблем королевства. Несравненно большую опасность представляют религиозные распри.

Псевдогасконец и его собеседник сидели, навалившись локтями на стол и склонив головы навстречу друг другу. Ни дать ни взять — заморский негоциант ведет с молодым поверенным парижского финансиста разговор, не предназначенный для посторонних ушей.

— Так или иначе, но я полагаю, что в данный момент Россия может не опасаться нападения со стороны Франции… — Д'Артаньян еще закруглял свою мысль, а уже видел как замыкается, уходит внутрь себя взгляд связного.

Так, ну и что это может означать?

— Извините, но Центр едва ли согласится с подобным мнением. — Купец недолго испытывал его терпение. — Прогноз был весьма недвусмысленным.