Третий рейх. Зарождение империи. 1920-1933 - Ричард Дж. Эванс

В целом рейхстаг оказался еще менее управляемым, чем раньше. Теперь сто коммунистов противостояли 196 нацистам, и те и другие намеревались уничтожить парламентскую систему, которую они ненавидели и презирали. В результате словесных нападок на них со стороны правительства в ходе кампании центристы и социал-демократы стали более враждебно относиться к Папену, чем когда-либо. Папену совершенно не удалось ликвидировать последствия своего унижения в рейхстаге 12 сентября. Его правительству все так же противостояло подавляющее большинство в законодательном собрании. Папен думал разрубить этот гордиев узел, запретив парии нацистов и коммунистов и воспользовавшись армией для введения президентского режима правления в обход рейхстага. Однако это оказалось практически невозможно, потому что к этому моменту он неотвратимо потерял доверие армии и руководящих офицеров. Ранее в этом году армейская верхушка вынудила уйти в отставку министра обороны, генерала Вильгельма Грёнера, сочтя его готовность идти на компромисс с Веймарской республикой и ее институтами неприемлемой в новых обстоятельствах. Его заменил Шлейхер, взгляды которого больше соответствовали взглядам руководящего офицерского состава. В свою очередь Шлейхер был раздражен тем, что канцлер осмелился иметь собственные идеи и планы по установлению авторитарного режима вместо того, чтобы следовать инструкциям человека, столько сделавшего для того, чтобы он пришел к власти, то есть самого Шлейхера. Папену также поразительным образом не удалось обеспечить парламентского большинства, составленного в основном из нацистов и центристской партии, которого добивались Шлейхер и армейское руководство. Настало время для новых инициатив. Шляйхер тихо уведомил Папена, что армия не хотела идти на риск гражданской войны и больше не будет его поддерживать. Правительство согласилось, и Папену ввиду неконтролируемого насилия на улицах и отсутствия каких-либо средств для предотвращения его дальнейшего разрастания пришлось объявить о своем решении подать в отставку[722].

III

За этим последовали две недели сложных переговоров под руководством Гинденбурга и его окружения. В этот раз конституция вернулась к своему состоянию времен бисмарковского рейха, когда правительства назначались главой государства без консультаций с парламентским большинством или законодательными собраниями. Как политическая сила рейхстаг был полностью отодвинут на задворки. По сути дела он был больше не нужен, даже для принятия законов. Вместе с тем оставалась проблема, связанная с тем, что любое правительство, которое попыталось бы изменить конституцию в авторитарном направлении без легитимных оснований, обеспеченных поддержкой большинства в законодательном собрании, породило бы серьезный риск начала гражданской войны. Поэтому поиски парламентской поддержки продолжились. Поскольку нацисты отказались от участия в этой игре, 3 декабря Шлейхеру пришлось вступить в должность канцлера самому. Его министерство было обречено с самого начала. Гинденбурга возмутило смещение Папена, которого он поддерживал и которому доверял, разделяя многие его идеи. На несколько недель Шлейхеру, которого центристская партия и социал-демократы ненавидели меньше Папена, удалось получить передышку, избегая повторения авторитарной риторики Папена. Он продолжал надеяться, что нацисты могут поддержать его. Они были ослаблены ноябрьскими выборами и разделились в отношении дальнейших шагов. Более того, в начале декабря на местных выборах в Тюрингии число их голосов резко упало почти на 40 % по сравнению с самым высоким результатом в прошлом июле. Кроме того, год интенсивных избирательных кампаний сделал партию практически банкротом. Казалось, все само идет Шлейхеру в руки[723].

Внутри нацистской партии стали раздаваться голоса, критикующие Гитлера за его отказ присоединиться к коалиционному правительству кроме как в роли его главы. Заводилой здесь стал начальник партийной организации, Грегор Штрассер, который прекрасно осознавал затруднительное положение, в которое Гитлер поставил организацию, с таким трудом создававшуюся в предыдущие годы. Штрассер начал вести работу как с крупным бизнесом с намерением обновить партийные фонды, так и с профсоюзами, которые он хотел привлечь на свою сторону, посулив возможность участия в масштабной национальной коалиции. Будучи в курсе его взглядов, его враги в нацистском руководстве, главным из которых был Йозеф Геббельс, начали плести интриги за спиной Штрассера с целью обвинить его в том, что он пытается остановить движение партии к власти[724]. Ситуация перешла в решающую стадию, когда Шлейхер, хотевший надавить на Гитлера, чтобы тот вошел в кабинет, начал отдельные переговоры со Штрассером, предлагая ему место в правительстве. Однако Гитлер твердо решил, что нацисты не будут участвовать в правительстве, главой которого не будет он сам. На мрачной встрече с Гитлером Штрассер тщетно убеждал того прислушаться к его точке зрения. 8 декабря, получив очередной решительный отказ, в приступе оскорбленной гордости он подал в отставку со всех партийных должностей.

Гитлер действовал быстро, чтобы избежать раскола партии, уволив известных сторонников своего бывшего первого заместителя и лично обратившись к колеблющимся. В кратком ураганном турне по стране Гитлер провел переговоры с группами партийных функционеров и убедил их в правоте своей позиции, приписав Штрассеру роль предателя, подобно тому как Сталин назвал Троцкого врагом народа в Советском Союзе примерно в это же время. Опасность раскола была реальной, Гитлер и Геббельс относились к ней крайне серьезно. Однако этот раскол был связан с различиями тактического характера, а не с принципиальными расхождениями. Штрассер ни в коей мере не представлял будущее партии иначе, чем Гитлер, его идеологическая позиция была очень схожа с его руководителями, и он полностью поддерживал исключение в 1930 г. своего брата Отто, убеждения которого действительно были гораздо левее основного направления партии. И Штрассер не разжигал какой-либо борьбы в декабре 1932 г. Если бы он стал вести кампанию в поддержку своей точки зрения, ему бы вполне удалось привлечь на свою сторону значительную часть членов партии, нанеся ей, таким образом, фатальный удар. Напротив, он ничего такого не делал. Он поехал в отпуск в Италию сразу после своей отставки, и хотя фактически не был исключен из партии, больше не принимал участия в ее делах и полностью отошел от политической жизни. Гитлер назначил себя на должность начальника партийной организации и упразднил централизованную структуру партийного управления Штрассера на случай, если ее придется передать в руки кому-либо другому. Партийный кризис миновал. Гитлер вместе с руководством снова могли спокойно вздохнуть[725].