Завещание - Джон Гришэм

– Таким образом, через девять лет от пятимиллионов осталось триста – четыреста тысяч долларов. Так?

– Не может быть. То есть я хочу сказать, чтоэто… так мало.

– Теперь еще раз поясните нам, как высобирались расплачиваться за дом?

– Из зарплаты Коуди.

– А как насчет наследства вашего покойногоотца? Его вы во внимание не принимали?

– Ну, в какой-то степени.

– Продавец дома потребовал у вас оплаты черезсуд, не так ли?

– Да, но мы подали встречный иск.

Джина отвечала уклончиво, лгала, бойко выдавалаполуправду, и Нейт подумал, что она может оказаться наиболее опаснымпротивником. Они прошлись по рискованным коммерческим предприятиям Коуди, ивскоре стало очевидно, куда ушли деньги. Миллион он потерял, играя на фьючерсахмедных рудников в девяносто втором году. Полмиллиона вложил в “Сноу-пэктчикенз” и потерял все. Ферма по разведению шелкопряда в Джорджии унесла ещешестьсот тысяч.

Джина и Коуди были двумя великовозрастнымидетьми, живущими на чужие деньги не по средствам и мечтающими где-нибудь сорватькуш.

Ближе к концу опроса Джина заявила, что ееинтерес к наследству отца не имеет никакого отношения к деньгам, она обожалаего, и если бы он был в здравом рассудке, то позаботился бы о своих детях. Онже все отдал чужому человеку, и это свидетельствует о его психическомрасстройстве.

Она здесь только для того, чтобы спастирепутацию отца.

Нейт оставил ее хорошо отрепетированную речьбез внимания. Было пять часов, и он устал от борьбы.

Медленно двигаясь из-за пробки на дороге понаправлению к Балтимору, он думал о наследниках Филана. Окунувшись в их жизнь,Нейт испытывал замешательство. В какой-то мере он им сочувствовал: ихвоспитали, не внушив ни малейшего представления о моральных ценностях, и ихпустые жизни вращались исключительно вокруг денег.

Но Нейт твердо знал, чего хотел Трой, когдакарябал свое последнее завещание. Большие деньги в руках его детей породят хаоси многих ввергнут в несчастья. Он оставил состояние Рейчел, которая была в этомабсолютно не заинтересована, исключив из списка наследников остальных детей,потому что знал – их большие деньги окончательно погубят.

Как вечно заваленный делами городскойпрофессионал, Нейт был чужд ритуалу “посиделок”. Фил, напротив, практиковал егопостоянно. Если кто-то из прихожан заболевал, само собой разумелось, что оннавещал больного и долго сидел с его родственниками. Если кто-то умирал, онскорбел у одра с вдовой. Если сосед, проходя мимо, останавливался возле их дома,они с Лорой всегда приглашали его войти, независимо от времени суток, и долгосидели, болтая о том о сем. Иногда они просто молча сидели вдвоем на крыльце вкачалке. Два престарелых прихожанина привыкли, что раз в неделю Фил непременнозаходил посидеть с ними часок у камина. Поболтать было приятно, но вовсе необязательно. Достаточно было просто сидеть и наслаждаться тишиной.

Нейт быстро приобщился к этому ритуалу. Вот итеперь они с Филом расположились на ступеньках особняка Джоша в толстыхсвитерах и перчатках, попивали горячее какао, которое Нейт сварил вмикроволновке, и смотрели на тихую бухту и ритмично набегавшие волны в открытомозере.

Разговор то оживлялся, то затухал, но большейчастью они молчали. Фил знал, что его другу тяжело далась прошедшая неделя.Нейт уже многое поведал ему о запутанном деле Филанов, так как у нихустановились приятельские отношения.

– Я собираюсь попутешествовать, – тихо сообщилНейт. – Поедете со мной?

– Куда?

– Мне нужно повидаться с детьми. Двое моихмладших, Остин и Энджела, живут в Сейлеме, Орегон. Сначала, пожалуй, отправлюсьтуда. Старший сын оканчивает колледж на северо-западе, в Эванстоне, и еще уменя дочь в Питсбурге.

Это будет приятное путешествие.

– Сколько времени оно займет?

– Недели две. Я буду все время за рулем.

– Когда вы видели их в последний раз?

– Дэниела и Кейтлин, детей от первого брака, –больше года назад. Младших в прошлом году, в июле, возил на игры с участием“Ореолз”. Тогда я напился и не помню, как добрался обратно в Арлингтон.

– Вы по ним скучаете?

– Конечно. Честно говоря, я никогда не уделялим достаточно времени и слишком мало о них знаю.

– Вы ведь много работали.

– Да, но пил еще больше. Меня вечно не былодома. А в те редкие периоды, когда мог взять отпуск, я отправлялся с приятелямив Вегас, играл в гольф или занимался подводной охотой на Багамах и никогда небрал с собой детей.

– Этого уже не изменишь – что было, то было.

– Да, не изменишь. Почему бы вам со мной непоехать?

Мы могли бы говорить часами.

– Благодарю вас, но я не могу уехать. У меняуже выработалась некая инерция труда там, в полуподвале, ее нельзя терять.

Чуть раньше в этот же день Нейт заглянул вполуподвал.

Прогресс был налицо.

Единственный сын Фила двадцати с чем-то летбыл бродягой, бросил колледж, перебрался на западное побережье.

Лора как-то проговорилась, что они понятия неимеют, где он сейчас.

– Думаете, ваше путешествие будет успешным? –спросил Фил.

– Не знаю, чего от него можно ожидать. Простохочу обнять своих ребятишек и извиниться перед ними за то, что был плохимотцом.

– Я бы этого не делал. Они и сами знают, чтовы были плохим отцом. Но поехать нужно, необходимо сделать первый шаг к ним.

– Я так позорно провалился перед своимидетьми…

– Не стоит все время посыпать голову пеплом,Нейт. Вы имеете право забыть о своем прошлом. Бог уже забыл о нем.

Апостол Павел убивал христиан, прежде чем сталодним из них. Всему есть прощение. Покажите своим детям, какой вы теперь.

Маленькая рыбацкая лодка отплывала от берегакормой вперед, потом развернулась и устремилась в открытое озеро.