Завещание - Джон Гришэм

– Сколько раз вы лечились в клиниках оталкоголизма и наркозависимости? – Вопрос шокировал ее, поэтому Нейт добавил: –Я, например, четыре, так что не смущайтесь.

Его простодушие обезоружило Либбигайл.

– Вообще-то я не помню, – ответила она. – Но втечение шести лет я ничего не употребляю.

– Превосходно, – похвалил Нейт как наркоманнаркомана. – Тем лучше для вас.

Начиная с этого момента они разговаривали так,словно, кроме них, в зале никого не было. Нейту приходилось все же “копать”, ноон постоянно извинялся за это. Он спросил ее о пяти миллионах, и она без тениюмора поведала ему историю, изобиловавшую облегчающими жизнь наркотиками иосложняющими ее мужчинами. В отличие от братьев Либбигайл обрела наконец опорув жизни. Этой опорой стал Спайк, бывший байкер, тоже излечившийся отнаркомании.

Они живут в небольшом домике в пригородеБалтимора.

– Что бы вы сделали, если бы получили шестуючасть отцовского наследства? – спросил Нейт.

– Купила бы кучу разных вещей, – ответила она.– Так же, как и вы. Как и всякий другой. Но на этот раз я буду распоряжатьсяденьгами по-умному.

– А что бы вы купили в первую очередь?

– Самый большой “харлей” в мире для Спайка.Потом дом получше, но все же не квартиру в жилом доме. – По мере того как онатратила несуществующие деньги, глаза у нее разгорались.

Ее Нейт допрашивал менее двух часов. Следующейбыла ее сестра Мэри-Роуз Филан-Джекмен, которая тоже смотрела на Нейта так,словно он был вампиром. Из пяти взрослых детей Филана Мэри-Роуз единственнаяпо-прежнему состояла в первом браке, хотя была второй женой своего мужа.

Одета она была со вкусом, ее драгоценностипроизводили достойное впечатление.

После первых вопросов выяснилось, что она, также как остальные, училась с большими перерывами, но никогда не исключалась изучебных заведений, не подвергалась арестам и не употребляла наркотиков. Получивпять миллионов, жила в течение трех лет в Тоскане, потом два года – в Ницце. Вдвадцать восемь вышла замуж за врача, родила двух дочерей, одной из которыхсейчас семь лет, другой – пять. Было неясно, сколько у нее осталось денег изэтих пяти миллионов, так как инвестициями занимался муж, однако Нейт вычислил,что они на исходе. Согласно разысканиям Джоша, Мэри-Роуз с мужем имели солидныйдом с множеством припаркованных на подъездной аллее иностранных автомобилей иквартиру во Флориде. Предполагаемый доход доктора составлял три четвертимиллиона долларов в год. Двадцать тысяч он ежемесячно вносил в банк в погашениеущерба от провалившегося предприятия по спекулятивной скупке акций автомоечногобизнеса в северной Виргинии.

У доктора была также квартира в Александрии,где жила его любовница. Мэри-Роуз и ее мужа редко видели вместе.

Но эту тему Нейт решил опустить. Он вдругзаторопился, но постарался, чтобы никто этого не заметил.

Рэмбл, ссутулясь, вошел в зал после обеденногоперерыва в сопровождении своего адвоката Йенси. На сей раз волосы у парня былиогненно-красными, в тон прыщам. На лице не осталось живого места: бесчисленныекольца, серьги, какие-то заклепки сверкали и обезображивали его. Воротникчерной кожаной куртки был поднят а-ля Джеймс Дин, длинные серьги, касаясь его,позвякивали.

Нескольких вопросов оказалось достаточно,чтобы понять: внешний облик парня соответствует его непроходимой глупости.Поскольку он пока не имел возможности разбазарить свои деньги, Нейт оставил егов покое. Выяснил лишь, что школу Рэмбл посещает от случая к случаю, живет одинв нижнем этаже материнского дома, никогда нигде не работал и не зарабатывалденег, любит играть на гитаре и собирается стать рок-звездой. Его новая группа,как и следовало ожидать, называлась “Дьявольские обезьяны”, но он не былуверен, что они станут выпускать диски именно под этим названием. Спортом он незанимался, никогда не видел, как выглядит церковь изнутри, с матерью старалсяобщаться как можно реже и все то время, когда не спал и не играл на гитаре,предпочитал смотреть Эм-ти-ви.

Чтобы вылечить этого несчастного ребенка,нужен миллиард долларов, подумал Нейт. На него он потратил менее часа.

Джина была последней на этой неделесвидетельницей.

Через четыре дня после смерти ее отца они смужем Коуди подписали купчую на дом, стоивший три миллиона восемьсот тысячдолларов. Когда Нейт огорошил ее этим вопросом сразу же после принесенияприсяги, она стала заикаться, что-то невнятно бормотать и беспомощно искатьглазами своего адвоката миссис Лэнгхорн, для которой эта информация оказаласьнеожиданностью.

– Как вы собирались расплатиться за дом? –поинтересовался Нейт.

Ответ был очевиден.

– У нас есть деньги, – задиристо сказалаДжина, тем самым вложив оружие в руки Нейта.

– Что ж, давайте поговорим о ваших деньгах, –с улыбкой предложил он. – Вам тридцать лет. Девять лет назад вы получили пятьмиллионов долларов, не так ли?

– Да.

– Сколько у вас осталось?

Она долго молчала. Ответить было не такпросто. Коуди заработал в свое время немало денег. Кое-что они вложили, многопотратили, все так перепуталось, что, взглянув на их баланс, нельзя было точносказать: от пяти миллионов осталась такая-то сумма. Нейт бросил ей конецверевки, и она медленно затягивала петлю на своей шее.

– Сколько денег сегодня на счетах у вас ивашего мужа? – спросил он.

– Мне нужно проверить.

– Пожалуйста, назовите приблизительную цифру.

– Шестьдесят тысяч долларов.

– Какой недвижимостью вы владеете?

– Только домом.

– Во сколько оценивается ваш дом?

– Я его не оценивала.

– Ну приблизительно.

– Триста тысяч.

– А сколько вы должны выплатить по ипотеке?

– Двести тысяч.

– Какова приблизительная стоимость ценныхбумаг, которыми вы владеете?

Джина что-то нацарапала на бумажке и, закрывглаза, ответила:

– Около двухсот тысяч долларов.

– У вас есть еще какие-нибудь существенныедоходы?

– Вообще-то нет.

Нейт произвел собственные подсчеты: