Охота на русскую Золушку - Анна Трефц

что она как-то сразу взяла шефство над датчанином. К моему стыду, Берти не позволил мне торчать в больнице рядом с Ибом с утра до вечера, как я хотела, и под любым предлогом вытаскивал на прогулки. Врач был с ним солидарен.

Сейчас Мия только плечами пожала, пояснив:

— Сегодня приехали его родители. И отогнали меня от своего сыночка. Вы ведь в курсе, что он внучатый племянник бывшего премьер-министра Дании.

Выглядела она разочарованной.

— Я думала он врал, — призналась я.

— Я тоже так думала. Но это оказалось правдой. Его мамаша королевских кровей. Там столько гонора…

— Надо пойти и поблагодарить ее, — я вздохнула, заранее понимая, что сцена будет не из приятных. Одно дело благодарить Иба, и совсем другое его мать, которая наверняка не видит особого смысла в поступке сына.

— Дай им время, — Эльза сжала мою руку, — Они должны свыкнуться с тем, что случилось с Ибом. Сейчас нарвешься на обвинения.

Мия закивала:

— Ну да. Его родители должны пройти все стадии принятия ситуации. И только потом с ними можно вести диалог. А так они тебя виновницей происшествия выставят. И будут проклинать до конца своих дней.

— Вот же черт! — не сдержалась я.

— Не, не черт. Психология личности! — авторитетно заявила моя подруга и будущий политик. Ну, или социолог. Мне кажется она во всем хороша.

* * *

— Ерунда какая-то, — заявил Берти, когда я с утра пересказала ему свой разговор с девчонками и, склонив голову на бок, поинтересовался, — Ты правда настроена поблагодарить родителей Иба?

— И выразить сочувствие. Мне кажется, это правильно.

Он обнял меня за плечо и повел к своей машине:

— Тогда пойдем прямо сейчас. Только заедем кое-куда.

«Кое-куда» оказалось милым цветочным магазинчиком. Мы выбрали небольшую корзину с разноцветными хризантемами и открытку. И вместе написали текст с благодарностями.

И все прошло в дружеской атмосфере. Родители Иба приняли нас Берти с радушием добрых хозяев, которым выпала честь принимать дорогих гостей. Они совершенно ни к месту рассыпались в любезностях и заверили меня, что Иб поступил как велел ему долг в такой ситуации. Конечно, я понимала, что их более-менее позитивное отношение ко мне — это заслуга Берти.

— Не кори себя, Маша, — он обнял меня и поцеловал в висок, — Аристократам важен статус. Теперь, зная, что их сын бросился под колеса машины спасать не абы кого, а девушку принца дружественного государства, они легче примут все тяготы, связанные с его долгой реабилитацией. В их глазах Иб теперь не идиот, загубивший собственное здоровье ради незнакомой девчонки, а герой, совершивший подвиг ради короны Великобритании.

— Это так цинично, что даже смешно!

— Увы, наш мир именно такой. Смешной в своем лютом цинизме.

— Барти, нашли того, кто был за рулем машины?

Я имела в виду автомобиль, который сбил нас с Ибом. Мой принц дернул плечами и слегка нахмурился:

— Маша, машина числилась в угоне. Кто бы ею ни управлял, ему удалось сбежать, бросив автомобиль в темном переулке.

— Это ведь какой-то сюр, почему они выбрали меня? Ну, я еще понимаю нападение из пентбольных ружей. Возможно, людям с извращенным чувством юмора это весело. Или муравейник. Ну, мало ли, может они ставки делали: выживу — не выживу. Но авария! Это ведь прямое нападение. Злое! Как будто я действительно кому-то здорово насолила!

Берти обнял меня, зарылся носом в мои волосы и прошептал:

— Ты говоришь ужасные слова, Маша. Давай больше не будем об этом. Я обещаю, что теперь с тобой ничего не случится.

— Но мне хотелось бы знать…

Он обхватил мое лицо и заставил посмотреть ему в глаза. Губы его почти касались моих:

— Над этим работают лучшие сыщики королевства. Рано или поздно мы все узнаем.

На этот раз его поцелуй растопил лед. Его горячие чувства зажгли во мне искру. Маленькую, едва мерцающую, но согревающую сердце.

Глава 26

Марко

Что ж, надо признать мой подопечный принц, этот неопытный доходяга, меня переиграл. «Even the old hawk slips» («Даже старый ястреб промахивается» английская поговорка, аналог русской «И на старуху бывает проруха»).

Хотелось бы мне рассказать, что шок и ужас сковали меня в момент аварии и прочистили мозги. Но нет. К сожалению, так это не работает. Никакие эмоции, никакая сила воли не способны одержать верх над амфетаминами в крови. Услыхав тот страшный глухой удар, когда в ста метрах от меня машина врезалась в человеческое тело, я присел на корточки и расхохотался. Нет, гибель любви всей моей жизни вовсе не казалась мне смешной. Просто по-другому я тогда не мог выразить свои чувства. Сильные чувства, разрывающие мое сердце в клочья. Это экстази, детка. Так что вместо опоры и защиты Маша обрела в моем лице недоразумение, жалкого идиота, на которого даже смотреть противно. Я все это прекрасно понимал. Словно видел себя со стороны. Честное слово, блевать хотелось. Никогда я еще не казался себе таким ничтожеством.

— Марко? — я вздрогнул. Потому что никак не ожидал услыхать ее голос.

— Лизи? Что ты тут делаешь?

— Ну… — она закатила было глаза, но, приглядевшись ко мне повнимательнее и увидав на физиономии признаки употребления экстази, отмахнулась, — Тебе сейчас без разницы.

— Отвези меня в больницу. Умоляю.

— Вот уж дудки! Чтобы встрять в расследование по незаконному употреблению наркоты? Вставай, поедем к моему проверенному врачу.

— Там Маша, — я глупо хихикнул, — Кажется ее убили!

— В таком случае, мы ей уже ничем не поможем, — она подхватила меня под локоть и потянула с земли, ворча, — Не могу понять, что за дрянь ты на себя нацепил. Плащ с алой подкладкой? Серьезно, Марко? Ты забыл, что все еще джентльмен?

— Меня отчитывает стрекоза!

— Это костюм феи, идиот!

— Так почему ты здесь?

— Забей!

Проверенный врач жил в Лондоне. И Лизи, презрев мои многочисленные и бурные протесты, отвезла меня к нему на своей машине. Не уверен, что она села за руль трезвой, но это уже частности. Меня накрывало волнами еще часа три. Даже после того, как сонный и очень недовольный нашим появлением в его жизни врач поставил мне капельницу, я пытался флиртовать с плакатом, рекламирующим лучшее средство для здорового сна. Лизи сидела рядом. Вздыхала и ворчала, что я испортил ей праздник. К утру амфетамин был, наконец, изгнан из моего организма. К тому моменту Лизи уже выяснила все о состоянии Маши.

— Она почти не пострадала, — сообщила моя подруга таким тоном, что не оставалось сомнений, она этому совсем не рада, — Ее спас какой-то придурок, который кинулся под колеса