Пиксель. История одной точки - Элви Рэй Смит

у Эда еще и родился второй ребенок. Неудивительно, что по будням они придерживались графика с девяти до пяти и не работали по выходным. Но мы с Дэвидом, по-прежнему холостяки, работали круглосуточно, в том числе и по выходным, занимаясь искусством, особенно после того как заполучили для Лаборатории кадровый буфер. Мы даже спать ложились лишь тогда, когда уже валились с ног от усталости.

Дэвид жил на свой грант Национального фонда искусств, но выделенные деньги постепенно заканчивались. Мы так и не получили никакой информации о заявке на грант, которую отправляли вместе. Дэвид сделал запрос и (его это возмутило, а меня расстроило) обнаружил, что Национальный фонд искусств потерял ключевую часть, наше художественное приложение. Чтобы загладить свою вину, представители Фонда согласились посетить нашу лабораторию. Именно это и было нам нужно! Сложно объяснить, что мы пытались сделать, но легко показать.

Фонд отправил к нам художника Стэна Вандербика и чиновницу Нэнси Рейнс. Вандербик был известен как по выставке «Кибернетическая прозорливость» (упомянутой в шестой главе), так и по книге «Расширенное кино» (упомянутой в этой). Кстати, именно он придумал термин «расширенное кино».

Мы с Дэвидом встретили их на вокзале Манхассет, Лонг-Айленд, в 16:00, в последний час последнего дня, когда можно было посетить объект. Они исполняли свои профессиональные обязанности без особого энтузиазма. «Нам нужно успеть обратно на пятичасовой поезд», — заявила Рейнс. Это означало, что у нас остается всего тридцать минут на демонстрацию. «Хорошо, но мы не думаем, что вы захотите так спешить», — ответили мы.

И они не захотели. Еще со времен работы в Xerox PARC мы с Дэвидом привыкли, что посетители замирают разинув рты, впервые увидев цветные пиксели и интерактивную растровую графику. То же самое произошло и с представителями фонда. Мы объясняли и показывали картинки, делали изображения сами и давали делать их им. Время пролетело незаметно. Наконец, около четырех часов утра они решили, что им пора вернуться в знаменитый отель Algonquin на Манхэттене. Мы отвезли их туда. За проведенное вместе время мы успели по-настоящему подружиться. Всех четверых переполняли счастье и энтузиазм. Перед тем как скрыться за раздвижными дверями отеля, Вандербик обменялся с нами рукопожатиями через открытое окно машины и сказал: «Ну, парни, вы получили свой грант!»

Кристин Бартон соединяет кадровые буферы

На северном берегу Лонг-Айленда, примерно в 10 милях к западу от Нью-Йоркского технологического института, находился необычный комплекс для компьютерной графики в реальном времени. Это был симулятор крупнотоннажного нефтяного танкера, заходящего в гавань Нью-Йорка. Сейчас верится с трудом, но существовал план, согласно которому предполагалось разрешить гигантским танкерам заходить туда (конечно, это было еще до катастрофы с разливом нефти из танкера Exxon Valdez на Аляске). Поскольку у большого танкера радиус поворота больше мили, а гавань Нью-Йорка по сравнению с ним довольно тесна, планировалось, что судоводитель должен сначала потренироваться на симуляторе. Саму сумасшедшую идею в реальность так и не воплотили, но симулятор был создан. Позже он использовался для воссоздания и изучения аварии Exxon Valdez после катастрофы, произошедшей в 1989 году в заливе Принс-Уильям — огромном по сравнению с гаванью Нью-Йорка.

Компания Evans & Sutherland создала симулятор с неуклюжим названием Computer Aided Operations Research Facility, или CAORF (произносится как «Кей орф»). Его установили в июле 1975 года в Академии торгового флота США в Кингс-Пойнте на Лонг-Айленде. Вы входили в кирпичное здание — с носом как у корабля! — через двери с иллюминаторами и попадали «на мостик». Туалет назывался «гальюн». Пройдя дальше, вы оказывались на корабельном мостике со штурвалом, экраном сканирующего радиолокатора, рычагом управления скоростью и ручкой туманной сирены. Все это было реальным, а не компьютерной графикой.

А вот вид из окон (глухих) очень удивлял. Он полностью генерировался компьютером и заполнял все визуальное пространство. С помощью реальных устройств на мостике человек взаимодействовал с нереальной компьютерной симуляцией. Перед судоводителем разворачивалась 240-градусная панорама, упрощенно изображавшая нью-йоркскую гавань со статуей Свободы, мостом Веррацано-Нарроус и горизонтом с силуэтами небоскребов, включая Эмпайр-стейт-билдинг. «Танкер» двигался через сгенерированную компьютером гавань под вашим управлением.

CAORF разработали Род Ружло и Боб Шумахер на базе симулятора NASA-2 и первых цветных пикселей. Они покинули General Electric и присоединились к Evans & Sutherland в октябре 1972 года. Ружло стал главным инженером проекта CAORF, естественно, в партнерстве с Шумахером. «Мы тогда поставили на кон всю компанию», — сказал мне Ружло. И это сработало. В авиационной индустрии, изучив симулятор танкера, быстро поняли, что по тому же принципу можно делать тренажеры для обучения пилотов. Авиасимуляторы принесли компании E&S процветание.

Созданием программного обеспечения для симулятора танкера руководил Джон Уорнок. Потом он работал в Xerox PARC, а еще позже основал Adobe. Но тогда его производственное подразделение E&S находилось в Калифорнии. Молодая женщина Кристин Бартон работала там над программным обеспечением CAORF и приехала на Лонг-Айленд, чтобы установить его.

Шумахер присутствовал на защите диссертации Эда Катмулла в Университете Юты в 1974 году. Поэтому он пригласил Эда посетить установку CAORF, благо Нью-Йоркский технологический институт располагался неподалеку. Возможно, именно там Кристин познакомилась с Эдом. Впрочем, она изложила иную версию. По ее словам, узнав, что Нью-Йоркский технологический институт недавно закупил оборудование у E&S, она позвонила Эду, и он пригласил ее посетить Лабораторию компьютерной графики (рис. 7.25). После того как Эд рассказал, чем он там занимается, Кристин попросилась к нему на работу. В 1975 году она стала пятым членом нашей группы в Нью-Йоркском технологическом институте и первой женщиной-компьютерщиком среди нас. В те времена немного женщин занимались компьютерной графикой — там преобладали мужчины.

У Кристин был опыт создания компьютерных сетей. Она работала с ранним предшественником интернета — ARPAnet. Она объединила наши многочисленные компьютеры в Нью-Йоркском технологическом институте в локальную сеть задолго до того, как термин «локальная сеть» (local area network, LAN) стал общепринятым. Ее сетевой сервер даже выделял кадровые буферы конкурирующим пользователям — в то время решением подобных проблем не занимался никто в мире. Большинство довольствовались одним кадровым буфером, способным хранить одно 8-битное видеоизображение (256 цветов) с разрешением 512 на 512 пикселей. На пике развития в нашей лаборатории было 18 таких буферов. Мы по-разному их настраивали, используя построенную Кристин систему. Например, мы объединяли три кадровых буфера, чтобы получить 24-битное полноцветное видеоизображение (16 миллионов цветов).

Рис. 7.25 Персонал лаборатории в 1977 году (слева направо): Эфраим, Гарланд Стерн и Лэнс Уильямс, Том Дафф и Кристин Бартон, между ними (на заднем плане) Дуэйн Палика