Империя травы. Том 1 - Тэд Уильямс

– Я убью каждого, кто поднимет против меня руку, – закричал Рудур, глядя в толпу, его глаза вылезли из орбит, красная борода так ощетинилась, что казалось, будто подбородок охвачен пламенем. – Я даю слово, а Рудур Рыжебородый всегда выполняет свои обещания… всегда…

Его голос неожиданно стал не таким громким.

– Всегда… – повторил он и замолчал, чтобы сделать вдох. – Я… – Рудур огляделся по сторонам, словно он забыл, где он находится.

Он заморгал, еще раз поднял меч и открыл рот, собираясь сказать еще что-то, потом, задыхаясь, сложился пополам и упал на землю, словно брошенная седельная сумка, содрогнулся и затих.

– Вино было отравлено! – крикнул кто-то. – Он выпил яд, предназначенный для шана!

Несколько мгновений толпа молчала, пораженная и смущенная падением Рудура. Шаман Вольфраг опустился рядом с ним на колени, заглянул во все еще открытые глаза, затем прикоснулся к венам на шее и повернулся к ближайшим соратникам Рудура, которые стояли ошеломленные, как домашний скот во время грозы.

– Он мертв, – пронесся над толпой низкий голос Вольфрага. Шаман резко поднялся на ноги, развел руки в стороны, так, что его одеяния подхватил ветер, и заговорил еще громче: – Рудур Рыжебородый мертв! Духи заговорили! Унвер из клана Жеребца невиновен во всех предъявленных ему преступлениях!

Толпа оглушительно зашумела, кто-то кричал, охваченный суеверным страхом, другие – от радости. Повсюду начались драки, несколько помощников Рудура повернулись и бросились бежать, за ними устремились другие воины, чтобы их нагнать и наказать. Казалось, все обезумели.

– Перережьте мои веревки! – потребовал Фремур. – Пустите меня к Унверу! Кто-нибудь, освободите меня! Я должен быть рядом с ним!

К нему подошел мужчина, которого Фремур раньше не видел, и разрезал веревки широким ножом. Не дожидаясь своих товарищей, Фремур прыгнул к шесту, где Унвера уже окружили мужчины и женщины, не сводившие с него широко раскрытых глаз.

– Отойдите! – крикнул Фремур, расталкивая толпу. – Дайте мне к нему подойти!

Он попросил нож и быстрыми ударами рассек веревки, которыми Унвер был привязан к шесту. Затем он и еще несколько человек помогли пленнику подняться на ноги. На шесте осталась засохшая кровь и обрывки кожи, но Унвер не издал ни единого стона. А когда Фремур и мужчины попытались его поднять, зарычал и махнул на них рукой с глубокими следами веревок.

– Я пойду на собственных ногах, – сказал он, хотя ему едва хватало дыхания.

Его спина выглядела ужасно, порезы от ножа на лице и груди снова начали кровоточить, и Унвер постоял несколько мгновений, готовясь сделать первый шаг. Некоторые зрители повернулись и побежали вперед, чтобы криком донести новость до тех, кто не видел всего, что произошло.

– Он жив! А Рудур мертв из-за собственного предательства! Шан жив! Он вернулся!

Унвер сделал несколько неуверенных шагов, и Фремур попытался подставить ему плечо, если уж он не хочет, чтобы его несли, но Унвер даже не посмотрел в его сторону. Его налитые кровью глаза были устремлены куда-то вдаль, зубы были стиснуты в жесткой ухмылке боли. Наконец Фремура, который и сам едва стоял на ногах, оттеснили желавшие прикоснуться к Унверу. Фремур поискал глазами Воршеву, Хьяру или кого-то из клана Журавлей, но увидел, что его окружают незнакомцы из разных кланов тритингов, некоторые начали петь старые песни, другие кричали, что древнее пророчество исполнилось.

Фремур продолжал следовать за возбужденной толпой, но к нему подошел бородатый воин, на лице которого застыла решимость, но Фремур был слишком измучен, чтобы драться, и приготовился к тому, что незнакомец ему отомстит: впрочем, теперь это не имело значения. Шан вернулся, и все видели доказательства словам Фремура. И никто уже не мог отнять у него истину.

Но вместо того чтобы наброситься на него, бородатый мужчина опустился перед ним на колени, и тут только Фремур узнал Одобрега из клана Барсука.

– Чего ты хочешь? – спросил Фремур.

Одобрег вытащил кривой меч из ножен и протянул его Фремуру.

– Человек, лишившийся чести, ничто. Я пошел на глупый спор и проиграл, но духов интересует лишь одно: верен ли мужчина своему слову. Я готов склонить голову, чтобы ты ее отсек.

Фремур посмотрел на него и сверкающий меч, затем протянул руку и потрепал Одобрега по плечу.

– Убери меч в ножны. Ты человек чести. Теперь твой клан и мой клан стали единым целым – мы все принадлежим шану Унверу.

Одобрег посмотрел на Фремура, и его застывшее лицо изменилось, на нем появились сомнения и страх.

– Что произошло здесь сегодня? – спросил он почти жалобно. – В каком безумии мы участвовали?

– Это не безумие, а судьба. – Никогда еще Фремур не произносил слов, в которых был так уверен, и в этот момент он чувствовал себя, как шаман, словно его голосом говорили духи. – Мир снова будет нашим, как когда-то. Мы покинем империю травы с нашими храбрыми всадниками и будем сражаться до тех пор, пока весь мир не преклонит колени перед новым шаном. И мы с тобой будем в самом сердце событий.

Безумие пронеслось по Танемуту, Агвальт и его разбойники ничего не могли сделать, кроме как расставить часовых и стараться держаться поближе к кострам своего лагеря, расположенного в конце озера; граф Эолейр все еще оставался их пленником, и вовсе не имел никакого выбора. То, что произошло возле камня, носившего имя Молчун, прокатилось по лагерю, точно волна, уничтожившая древнюю Геммию.

Через несколько часов, когда зашло солнце и на огромном небе начали зажигаться звезды, до Эолейра со всех сторон доносились звуки хаоса, люди бегали взад и вперед, рассказывали друг другу противоречивые истории, кричали от радости и ужаса, спорили, веселились и плакали. Однажды он даже услышал звук тяжелого удара, как если бы перевернулся большой фургон – в броске камня от него. Эолейр видел, как в нескольких местах разгорается пламя за кольцом деревьев, где разбили лагерь пленившие его разбойники, и впервые за все время порадовался, что он ценный пленник, а не свободный человек, потому что складывалось впечатление, что за пределами лагеря началась война.

– Кто-то направил их гнев против чужаков, – сказал Хотмер, с мрачной сосредоточенностью точивший меч. – Если нас найдут, то разорвут на куски.

– Не будь глупцом, – сказал Агвальт. – Я не в первый раз вижу подобное безумие. Поверь мне, это как-то связано с Рыжебородым и его желанием править всеми. Может быть, он уничтожил другого претендента и теперь они празднуют.

И тут раздался громкий визг – казалось, он доносился от того места, где ярко полыхал фургон на фоне пурпурного вечернего неба. Вопль все длился и длился, пока не смолк.

– Что бы там ни случилось, не все пребывают в праздничном настроении, – сказал Эолейр.