Гнев истинной валькирии - Райчел Мид

Он постучал ей по ямочке между ключицами:

– Тогда почему вы по-прежнему носите амулет? Вы, конечно, хотели уехать, но в глубине души вы знаете: от этого нельзя убежать. И тут вы правы. Поэтому – присоединяйтесь к тем, за кем останется победа. Помогите мне вернуть то, чего меня лишили, а я помогу вам найти насильника. Поверьте, вдвоем мы заставим его пожалеть о том, что он родился на свет. И пожалуйста, Мэй, не делай вид, что ты не хочешь мести. Я наблюдал, с каким удовольствием ты покарала тех, кто мучил и унижал других. Ты и слезинки не проронила по хозяину салона в Аркадии. Я даже представить себе не могу, насколько тебе хочется отомстить тому, кто посмел поднять руку на тебя.

Он был прав. Вот что привело Мэй в бешенство. Она заявила Джастину, что хочет оставить все позади, даже расследование, но в глубине ее души полыхало гневное пламя. Ей хотелось найти и наказать того оборотня или призрака! Отомстить за причиненную боль. А теперь появился незнакомец, точнее, бог, который говорит, что поможет ей отомстить в обмен на службу. Но Джастин ее предупреждал, что божества никогда не поступают бескорыстно. А еще он добавил, что ей от сверхъестественных сил не убежать. А если и впрямь настал роковой момент? Может, ей стоит отвернуться от фантомов, видений и снов? Объединить усилия с тем, кто действительно способен на реальные действия?

– У вас что-то с руками, преторианка?

Мэй вздрогнула. Оказывается, она погрузилась в размышления и не заметила, что усиленно растирает ладони. Они покалывали и, похоже, онемели. Мэй вскинула голову и посмотрела в желтые глаза незнакомца:

– Ты утверждаешь, что являешься кем-то особенным – не таким богом, как все остальные. Тогда назови мне свое имя. Или я должна заслужить это знание, подобно другим избранным?

– Вовсе нет, – отозвался он. – Я не собираюсь отступать от своего слова. Я – Локи. – И он протянул ей руку. – Очень приятно познакомиться с тобой, Мэй Коскинен, – произнес он.

Когда мужчина с внешностью Руфуса Каллоуэя приехал в Сиэтл, лил дождь. Он думал, что оставил осадки в Ванкувере, но, похоже, непогода преследовала его. А может, и нет. Он не знал, но его это даже не волновало. Настроение у него было отличное, и он беспечно шагал по улице. Пожалуй, чтобы привести его в дурное расположение духа, понадобилось бы нечто более серьезное, чем мокрые волосы и куртка.

Хотя жаль, что все получилось не совсем так, как планировалось. А всему виной его тщеславие! Думать нужно было, что говоришь, пока они с Мэй в постели лежали! Он и представить не мог, что она доверяет этому Марчу! Если бы не осечка, он бы встретил рассвет рядом с ней, нежась среди простыней и вспоминая удовольствия не зря проведенной ночи. А у него для нее было припасено много чего интересного… Но краткий миг неистовой страсти едва ли удовлетворил его, хотя и уверил в собственном превосходстве. Кровь его закипала при одном воспоминании о том, как она покорилась ему. Она была полностью в его власти, а ведь она казалась такой неприступной в обычной жизни. И еще его пронзил ее взгляд. Тогда его просто поразило то, как она смотрела на него, после того как он взял ее. Ее огромные глаза, исполненные обожания и, возможно, любви!

Но не обманывает ли он себя? Ведь, в конце концов, не его имя она выкрикнула в пылу страсти.

Это несколько омрачило его мысли, но когда он добрался до места, кстати, совершенно вымокнув по дороге, его тоска улетучилась. Не важно, что Мэй думала о том, кого любила или не любила. Когда все откроется, она первая признает, что именно с ним она должна быть.

– Ты опоздал.

Застывшая в дверном проеме молодая женщина скрестила руки на груди и зло прищурилась. Звали ее Донна, и она безумно ревновала: Тескатлипоки не удостоил ее даром оборотничества.

– Я был занят, – мягко ответил он, прикладывая ладонь к сканеру.

Поскольку они постоянно меняли обличья, только чип мог установить личность пришедшего, по крайней мере большинства из них. Правда, это был не тот чип, который он получил в детстве. Тот пришлось заменить: ведь в РОСА мужчина считался официально мертвым.

– И поэтому ты пропал на целых две недели? – мрачно спросила Донна.

– Я получил разрешение, – парировал он. – Если наш господин посчитал это правильным, кто ты такая, чтобы оспаривать его решения?

Как же удачно подвернулась работа телохранителя! И у него как раз был перерыв между заданиями! Конечно, было бы приятнее, если бы в тот момент Мэй не уехала из страны, но ничего не поделаешь. А в облике Руфуса Каллоуэя он и так многое узнал о ней, а то, чем завершилось это небольшое приключение… – потрясающий бонус, причем весьма неожиданный! Ведь он и впрямь решил попрощаться, но подслушал конец их беседы с Марчем – и понял, что нельзя упускать свой шанс!

– Сколько еще ты собираешься быть в этом облике? – процедила Донна.

– Сколько захочу, – отрезал он, проходя внутрь.

А Донна что-то стала чересчур нахальной: надо бы сообщить об этом остальным. Честолюбие и желание получить силу – это, конечно, похвально, но наглость Донны переходит все границы. Ей нужно научиться терпению и взаимоуважению. Она – не исключение из правил.

Однако, переступив порог дома, он сразу направился прямо к зеркалу, которое висело в холле. Поверхность его почернела и вздыбилась: неудивительно, ведь его освятили пламенем и дымом Тескатлипоки. Но зеркало верой и правдой служило меняющим личины адептам. Мужчина увидел свое отражение – искаженное лицо Руфуса Каллоуэя, затем прочитал молитву и призвал силу оборотня.

По телу побежали мурашки – к неприятному ощущению он до сих пор не привык. Потом он уподобился тесту в руках пекаря: его мяли и завязывали в узлы. А когда все завершилось, на закопченной поверхности уже не отражалось широкое обветренное лицо Руфуса. Нет, теперь зеркало показало ему черноволосого молодого человека с голубыми глазами, выходца из Средиземноморской касты. Он был высоким и мускулистым. Только одежда не изменилась, сидела косо и криво, но ему было наплевать.

Хорошо быть призраком – он давно вкусил эту радость. Никто тебя не узнает, ты проникаешь повсюду. Но сколько бы раз он ни принимал чужой облик, ему всегда нравилось возвращаться в свое собственное тело. Прямо как домой вернулся. А еще Порфирио Алдайя очень нравилось, как он выглядит.

Он с удовольствием полюбовался на свое отражение, развернулся и направился в глубь коридора. Господин ожидал его, чтобы дать новое поручение.

Аннексированные территории – территории, недавно завоеванные РОСА, обычно неспокойно переносящие период адаптации к новой политике культурного единообразия.

Аркадия – страна, образованная в эпоху, наставшую после периода Упадка, в которую вошли южные и юго-восточные штаты прежних Соединенных Штатов Америки. Не слишком отсталая в технологическом плане. Церковь не отделена от государства. Находится в напряженных отношениях с РОСА из-за пограничных конфликтов. Аркадийцы также считают себя пострадавшей стороной, поскольку полагают, что их бросили в период, последовавший за Упадком.