Карл Смелый. Жанна д’Арк - Александр Дюма

вкусная и здоровая пища, горожане стали тихо поговаривать о том, что, будучи французами и христиа­нами, они совершают великий грех, обороняя город от дофина, на стороне которого столь явным образом стоит Господь; и потому, несмотря на высокомерные ответы англичан, в самом городе существовала роялистская пар­тия, которая была готова, достигнув определенного влия­ния, открыть ворота королю Карлу VII.

Король и в самом деле нуждался в том, чтобы эта пар­тия поскорее окрепла, ибо после пяти или шести дней ожидания бобовые поля, сколь бы обильны они ни были, начали истощаться; так что на седьмой день герцоги Алансонский и Бурбонский, граф Вандомский и несколько других самых знатных и самых мудрых вель­мож были приглашены к королю, где находился монсе­ньор архиепископ Реймский, и все вместе они стали обсуждать, как им следует поступить. Что же касается Жанны, то ее умышленно отстранили от этого совеща­ния, ибо, поскольку в этом трудном положении армия оказалась вследствие ее совета, у всех начали возникать опасения, что ее великое доверие к собственным прозре­ниям, которые на этот раз, казалось, явно подвели ее, заставит девушку отстаивать свое мнение, а это поставит армию в еще более тяжелое положение.

И тогда каждый, ободренный отсутствием Жанны, стал обрисовывать всю степень грозившей им опасности. Какое бы твердое обещание ни давали местным крестьянам, что за провизию, которую они привезут, им будет заплачено, их уже так часто обманывали подобными обещаниями, что они не привезли бы ничего; с другой стороны, у армии не было ни пушек, ни бомбард, ни какой-либо осадной машины, а ближайшим городом, откуда все это можно было доставить, был Жьен, расположенный в тридцати льё от Труа. Когда трудности были достаточно полно обрисованы, король попросил канцлера провести голосо­вание по поводу того, как следует поступить. Все придер­живались мнения, что следует снять осаду и вернуться на другой берег Луары, ибо, по их словам, если король не смог вступить в такой маленький городок, как Осер, ему никогда не удастся взять Труа, который был хорошо воо­руженным и хорошо защищенным крупным городом; и только бывший канцлер метр Робер Ле Масон выступил против всех, заявив, что нужно запастись терпением и продвигаться вперед. «Ибо, — сказал он королю, — когда вы, досточтимый и достоуважаемый государь, предпри­няли эту поездку, вы исходили не столько из веры в чело­веческие силы, сколько из того доверия, какое вызвала у вас Жанна. И совет мой таков, — продолжал он, — коль скоро начать это путешествие было решено под влиянием Девы, она должна присутствовать здесь при оглашении того решения, какое будет принято, и иметь возможность одобрить или оспорить его».

Едва он успел произнести эти слова, как раздался сильный стук в дверь; придверник открыл ее, и все уви­дели, как на пороге появилась Жанна.

Девушка сделала несколько шагов вперед и, попривет­ствовав короля, промолвила:

— Государь, мои голоса дали мне знать, что здесь обсуждаются важные дела, и я пришла, ибо, как бы хорош ни был совет людей, совет Господа всегда лучше.

— Добро пожаловать, Жанна, — сказал канцлер, — ибо король и его советники в этот час пребывают в большом затруднении относительно того, как нам следует посту­пить.

И он повторил ей слово в слово все то, что было высказано до ее прихода, с полной откровенностью изло­жив ей мнение каждого из выступавших.

— Государь, — обратилась тогда Жанна к королю, — поверите ли вы в то, что я вам скажу?

— Жанна, — ответил король, — нисколько не сомне­вайтесь в том, что, если вы предложите нечто осуществи­мое и разумное, мы охотно вам поверим.

Тогда девушка повернулась к советникам.

— Еще раз спрашиваю вас, господа, поверите ли вы мне?

— Это зависит от того, что вы нам скажете, Жанна, — ответил канцлер.

— Ну что ж! Знайте, благородный дофин, — вновь обратилась к королю Жанна, — что этот город — ваш, и, если вы соблаговолите остаться возле него всего лишь на два или три дня, он подчинится вам или силой, или любовью.

— Но чем вы можете подтвердить свою уверенность, Жанна? — спросил король.

— Увы! — отвечала девушка. — У меня нет никакого доказательства, никакого знака, кроме обещания, кото­рое дали мне мои голоса; но мне кажется, что они доста­точно часто говорили до сих пор правду, чтобы вы пове­рили мне на слово; тем более, что я не прошу ничего особенно трудного: надо всего лишь подождать два или три дня.

— Жанна, — произнес канцлер, обведя глазами при­сутствующих, — если бы только твердо знать, что город сдастся через шесть дней, вполне можно было бы про­ждать и этот срок, но кто подтвердит нам, что сказанное вами — правда?

— Не сомневайтесь: это правда, как и все то, что я говорила вам до сих пор, — спокойно ответила Жанна.

— Что ж! — воскликнул король. — Пусть будет так, как вы того желаете, Жанна; но, поверьте мне, вы возлагаете на себя огромную ответственность.

— Позвольте мне действовать, — сказала Жанна, — и я ручаюсь за все.

— Так действуйте, — произнес король, — ибо вы гово­рите так убедительно, что всем приходится уступить вашему мнению.

Жанна почтительно поклонилась королю, а затем, покинув совет, тотчас села на коня, взяла копье и, сопро­вождаемая своим знаменосцем, объехала войско, заста­вив рыцарей, оруженосцев и латников приняться за работу, натаскать хворост, фашины, балки и даже двери и окна, облегчая тем самым подходы к городу, и устано­вить как можно ближе к городским стенам небольшую бомбарду и те несколько пушек среднего калибра, какие имелись у осаждавших; она отдавала столь четкие и определенные приказы, как будто всю свою жизнь зани­малась исключительно тем, что командовала осадами, и это восхищало всех, а особенно простых людей, которые, обладая меньшими знаниями, чем знатные господа, обладали, к счастью, большей верой.

Ну а жители Труа, видя серьезные приготовления к штурму города, начали собираться на крепостных стенах и во всеуслышание роптать. В это время то ли случайно, то ли по знаку свыше вокруг знамени Жанны принялось порхать облако белых бабочек, причем в таком огромном количестве, что казалось, будто это была целая туча. При виде этого зрелища горожане, не в силах более сдержи­ваться, вскричали о чуде и заявили англичанам, что сопро­тивляться той, которую послал Бога, означает оскорблять Господа и что они хотят вести переговоры независимо от того, нравится это военным или нет. Со своей стороны, военные, опасаясь, что с ними