Годы риса и соли - Ким Стэнли Робинсон

– Возможно, – сказала Кан цинично, – но это не мешает им, как я погляжу, принимать джахрийские угодья, конфискованные правительством.

Также верно было и то, что группировки джахриев теперь росли как грибы после дождя, возникая в Тибете, Туркестане, Монголии, Маньчжурии и даже на юге, в далёком Юньнане. Ни одна другая мусульманская секта никогда не привлекала столько последователей, и многие из беженцев, пережившие смуту мусульманской гражданской войны на далёком западе, были только рады присоединиться к бесхитростному джихаду против неверных и, едва оказавшись в городе, вступали в ряды джахриев.

Даже в это нелёгкое время Ибрагим и глубоко беременная Кан по вечерам уединялись на веранде и смотрели, как впадает в Жёлтую реку Таохэ. Они обсуждали новости и проделанную за день работу, сопоставляя стихи или религиозные тексты, как будто только это в действительности и имело значение. Кан пыталась освоить арабский алфавит, который сочла трудным, но поучительным.

Она говорила:

– Этим алфавитом никак нельзя обозначить звуки китайского языка. Наверняка точно так же верно и обратное! – она указала на место слияния двух рек. – Ты говоришь, что два народа могут смешаться, как воды этих рек. Пусть так. Но обрати внимание на линию ряби там, где они встречаются. Видишь, в жёлтом потоке вода всё ещё чистая?

– Но на сто ли вниз по течению… – предположил Ибрагим.

– Возможно. Но я задумалась: воистину, нужно последовать примеру этих сикхов, которые, по твоим рассказам, сочетают лучшее из старых религий и создают нечто новое.

– А как же буддизм? – спросил Ибрагим. – С твоих слов, он уже изменил китайскую религию до неузнаваемости. Может ли это повториться и с исламом?

Она задумалась.

– Сомневаюсь, что это возможно. Будда говорил, что нет никаких богов, есть только разумные души во всём сущем, даже в облаках и камнях. Всё свято.

Ибрагим вздохнул.

– Должен же быть бог. Вселенная не могла возникнуть из ничего.

– Откуда нам знать.

– Я верю, что это сделал Аллах. Но теперь, возможно, всё зависит от нас. Он дал нам свободу воли, чтобы посмотреть, что мы будем делать. Опять же, ислам и Китай могут иметь две части всей правды. Возможно, буддизм имеет и другую сторону. И мы должны увидеть это – или всё будет опустошено.

Над рекой сгущались сумерки.

– Тебе нужно поднять ислам на новую ступень, – заключила Кан.

Ибрагим содрогнулся.

– Суфизм пытается сделать это на протяжении веков. Суфии поднимаются, ваххабиты утягивают их вниз, утверждая, что в исламе не может быть развития, не может быть никакого прогресса. А император растаптывает обоих!

– Это не так. Старое учение имеет вес в законодательстве, книги твоего Лю Чжу включены в имперское собрание священных текстов. С даосами по-другому. Даже буддизм не пользуется благосклонностью императора по сравнению с исламом.

– Так и было, – сказал Ибрагим. – Пока здесь, на западе, царил покой. Теперь эти юные горячие головы накаляют обстановку, уничтожая все шансы на сосуществование.

На это Кан было нечем возразить. Именно это она и говорила с самого начала.

Уже совсем стемнело. Ни одного приличного гражданина не осталось на улицах этого варварского городка, даром что тот был обнесён стеной. Было слишком опасно.

Новости пришли с очередным притоком беженцев с запада. Османский султан заключил союз со степными эмиратами к северу от Чёрного моря, преемниками Золотой Орды, которые только недавно вышли из состояния анархии, и вместе они разгромили армии империи Сефевидов, уничтожив шиитскую цитадель в Иране, и взяли курс на восток, по децентрализованным эмиратам центральной Азии и шёлковым путям. Результатом стал хаос во всём сердце мира, новые войны в Ираке и Сирии, повсеместный голод и разрушения (хотя шли разговоры, что с победой османов порядок воцарится и в западной части мира). Тем временем тысячи мусульман-шиитов уходили на восток через Памир, где, по их мнению, правили лояльные реформистские государства. Похоже, они не знали, что там был Китай.

– Расскажи мне ещё о том, что говорил Будда, – просил Ибрагим вечером на веранде. – У меня складывается впечатление, что всё это очень примитивно и эгоцентрично. Мол, всё есть так, как оно есть, приспосабливайся к этому и фокусируйся на себе. И всё хорошо. Но очевидно, что в этом мире далеко не всё хорошо. Что об этом говорит буддизм? Есть ли в нём «должно быть», равно как и «есть»?

– «Если вы хотите помочь другим, упражняйтесь в сострадании. Если вы хотите помочь себе, упражняйтесь в сострадании». Это слова тибетского далай-ламы. А сам Будда сказал Сигале, который поклонялся шести направлениям, что благородная дисциплина будет трактовать шесть направлений как родителей, учителей, супругов и детей, друзей, слуг и работников и религиозных людей. И всем им следует поклоняться, сказал он. Поклоняться, понимаешь? Как святыням. Людям в твоей жизни! Так повседневная жизнь принимает форму поклонения. Ты понимаешь? А не пятничная молитва и бесчинства всю оставшуюся неделю.

– Аллах призывает отнюдь не к этому, уверяю тебя.

– Нет. Но есть же джихад, верно? И теперь как будто весь дар аль-ислам погряз в войнах, завоёвывая то друг друга, то чужаков. Буддисты никогда никого не завоёвывают. Более чем в половине из десяти наставлений Будды хорошему правителю говорится о сострадании, доброте и умении обходиться без насилия. Когда Ашока был молод, он разорял Индию, а потом стал буддистом и больше никогда не убил ни одного человека. Он стал воплощением хорошего правителя.

– Только его примеру редко следуют.

– Нет. Но мы живём в варварские времена. Буддизм распространяют люди, пришедшие к нему из личного стремления жить в мире и поступать правильно. Но власть притягивают к себе те, кто не гнушается применять силу. Ислам применяет силу, император применяет силу. И они будут править миром – или воевать за него, пока не разрушат до основания.

В другой раз она сказала:

– Мне кажется любопытным, что из всех религиозных деятелей древности только Будда не претендовал на звание бога и не заявлял, что общался с Богом. Все остальные называли себя или Богом, или Божьим сыном, или уверяли, что записывали под его диктовку. Тогда как Будда просто сказал: Бога нет. Вселенная священна сама по себе, люди священны, все живые существа священны и могут работать над собой и прийти к просветлению, нужно только обратить взор к повседневной жизни, найти золотую середину, быть благодарным и видеть святость в житейских заботах. Это самая скромная из религий. Не религия даже, а, скорее, образ жизни.

– А как же статуи Будды, которые я вижу повсюду, и поклонения в буддийских храмах? Сами-то вы проводите немало времени в молитвах.

– Отчасти Будда почитается как образец для подражания. Люди недалёкого ума наверняка могут думать иначе, но это такие люди, которые готовы поклоняться всему, что движется, а Будда для них – всего лишь один бог среди многих. Они не понимают сути. В Индии из него сделали аватар Вишну, аватар, который намеренно пытается сбить людей с пути истинного поклонения Брахме, ты знал? Да, многие не понимают сути. Но она открыта каждому, стоит только захотеть её увидеть.