Волки Кальи - Стивен Кинг

Такое возможно, непонятно только, почему Энди и мистерСлайтман сейчас беседуют так далеко от палатки, на берегу реки, не так ли?

Ну, может, он боялся вас разбудить. Может, еще подниметсянаверх, к палатке, в этом случае мне лучше вернуться в нее, а может, поверитЭнди на слово и вернется в «Рокинг Би».

Луна спряталась за другое облако, и Джейк подумал, что емуследует остаться на месте, пока она не появится вновь. А когда она появилась,его охватило то самое отвращение, которое он испытывал, следуя за Миа позаброшенному замку. На мгновение он даже подумал, что это тоже сон, что онпросто перескочил из первого во второй, но камешки под ногами и дыхание Ышаподсказали, что он не спит. И видит все наяву.

Мистер Слайтман не поднимался к палатке мальчиков, невозвращался и к «Рокинг Би» (в отличие от Энди, который широкими шагами шел кранчо вдоль берега). Нет, отец Бенни пересекал реку. Вброд. Направлялся навосток.

Наверняка он идет туда не без причины. И причина эта, должнобыть, веская.

Неужели? И какова же эта веская причина? Они уже не в Калье,Джейк это прекрасно понимал. Здесь лишь бесплодные земли да пустыня, буфернаязона между пограничьем и королевством мертвым, которое звалось Тандерклеп.

Сначала что-то случилось с Сюзанной… его подругой Сюзанной.Теперь, похоже, что-то не так с отцом его нового друга. Джейк понял, что грызетноготь, эту привычку он приобрел в последние недели учебы в школе Пайпера, изаставил себя опустить руку.

— Это несправедливо, знаешь ли, — пожаловался он Ышу. —Совершенно несправедливо.

Ыш лизнул его в ухо. Джейк повернулся, обнялушастика-путаника, уткнулся лицом в его шелковистую шерсть. Ыш стоял, каквкопанный. Какое-то время спустя Джейк поднялся с выступа к Ышу. Ему чутьполегчало.

Опять выглянула луна. Джейк пристально смотрел на то место,где разговаривали Энди и мистер Слайтман, стараясь запечатлеть его в памяти.Большая круглая скала, со сверкающей поверхностью, прибитое водой сухое дерево.Джейк не сомневался, что найдет его, даже если на обрыве не будет палаткиБенни.

Ты собираешься сказать Роланду?

— Не знаю, — пробормотал Джейк.

— Знаю, — отозвался Ыш у его лодыжки и Джейк аж подпрыгнулот неожиданности. Чего это ушастик-путаник подал голос?

Безумие какое-то.

Да нет, не безумие. Было время, когда он уже не сомневался,что спятил или спятит в самом ближайшем будущем, но все это осталось в прошлом.И потом, он знал, что иногда Ыш читает его мысли.

Джейк вернулся в палатку. Бенни крепко спал. Джейк несколькосекунд, кусая губы, смотрел на другого мальчика, старше годами, младше в знаниижизни. Он не хотел навлекать на отца Бенни неприятности. Навлекать безнеобходимости.

Джейк лег, натянул одеяло до подбородка. Никогда в жизни нечувствовал он такой нерешительности. Не знал, что и делать. Ему хотелосьплакать. И заснул он, лишь когда занялся рассвет.

1

Покинув «Рокинг Би», первые полчаса Роланд и Джейк вмолчании ехали на восток, к маленьким фермам. Их лошади шли бок о бок. Роландзнал, Джейка волнует что-то очень серьезное, об этом говорила тревога, написаннаяна лице мальчика. Однако, стрелок изумился, когда Джейк сжал правую руку вкулак, приложил к левой стороны груди и сказал: «Роланд, до того, как Эдди иСюзанна присоединятся к нам, могу я поговорить с тобой дан-дин?»

Могу я открыть сердце твоему приказу? Но подтекст был болеесложным, более древним, выражение это пришло из столетий, предшествующих АртуруЭльдскому, так, во всяком случае, говорил Ванни. Обычно речь шла о неразрешимойэмоциональной проблеме, чаще всего, любовной, с которой обращались за помощью кстаршему. Идя на такой шаг, он или она соглашались в точности последоватьсовету старшего, незамедлительно и без единого вопроса. Но, само собой, уДжейка Чеймберза не могло быть любовных проблем… если, конечно, он вдруг невлюбился в ослепительную Франсину Тавери… и откуда он узнал эту фразу?

Тем временем Джейк смотрел на него широко раскрытымиглазами, и Роланду решительно не нравилась серьезность бледного лица мальчика.

— Дан-дин… где ты это слышал, Джейк?

— Нигде. Думаю, почерпнул из твоей головы, — тут Джейкторопливо добавил. — Специально я туда не залезал, будь уверен, но иногдачто-то мне перепадает. Обычно всякая ерунда, но бывает, и какие-то фразы.

— Ты подбираешь их, как ворона или расти подбирают блестящиепредметы, за которые во время полета цепляется глаз?

— Полагаю, что да.

— Какие еще? Перечисли мне несколько.

Джейк смутился.

— Многие я запомнить не могу. Дан-дин означает открыть тебесвое сердце и согласиться сделать все, как ты скажешь.

Выражение это вбирало в себя значительно больше, но сутьмальчик уловил. Роланд кивнул. Солнечные лучи приятно согревали ему лицо.Показательное выступление Маргарет Эйзенхарт в значительной степени успокоилоего, а позднее у него состоялась плодотворная беседа с отцом леди-сэй, ивпервые за много ночей он крепко спал.

— Да, — кивнул Роланд.

— Что же еще… Ага, тэлами, что означает… я думаю…сплетничать о человеке, о котором ты сплетничать не должен. Почему-то я еезапомнил, хотя сам вроде бы сплетничать не люблю.

Роланд улыбнулся. Джейк все говорил правильно. Чудеса, да итолько. Он дал себе зарок в будущем лучше охранять глубинные мысли. Способы длятого имелись, спасибо богам.

— Еще дэш-дин, так называют религиозного лидера. Этовыражение мелькнуло у тебя в голове утром, думаю, в связи с этимстариком-Мэнни. Он — дэш-дин?

Роланд кивнул.

— Именно так. А его имя, Джейк? — стрелок сосредоточился нанем. — Мы можешь увидеть его имя в моей голове?

— Конечно, Хенчек, — без малейшей запинки ответил Джейк. —Ты говорил с ним… когда? Вчера, поздней ночью?

— Да, — вот на этом он не сосредотачивался, даже предпочелбы, чтобы Джейк об этом не узнал. Но в прикосновениях мальчику, похоже, уже небыло равных, и Роланд верил его словам о том, что он не залезает в чужихголовах. Во всяком случае, специально.

— Миссис Эйзенхарт думает, что ненавидит Хенчека, а тебекажется, что она просто его боится.

— Да, в прикосновениях ты силен. Стал куда сильнее Алена исильнее, чем раньше. Причина в розе, не так ли?