Горечь войны - Найл Фергюсон

2. Бытовые удобства. Германские окопы обычно были устроены намного лучше британских. Британские солдаты крайне редко похвально отзывались в письмах домой об условиях, в которых они жили, зато немцы (см. иллюстрацию 1 7), когда захватывали английские окопы, часто бывали удивлены их убожеством. Напротив, англичан поражало “высокое качество” германских окопов по сравнению с их собственными “вшивыми ямами” 80. Отдельно следует упомянуть туалеты: германские солдаты уделяли неумеренное, почти непристойное внимание своим “клозетам”, в то время как более закомплексованные британские солдаты нередко обходились простыми канавами 81.

3. Пища. Почти все мемуаристы отмечают, что моральный дух сильно зависел от пайка. В “На Западном фронте без перемен” еда во многих отношениях выглядит центральным лейтмотивом. Запах бекона по утрам ободрял бойцов с обеих сторон (об этом вспоминали и Юнгер, и Лиддел Гарт). Напротив, как писал Джордж Коппард, “как только в пайках начинало чего-то не хватать, среди солдат распространялись бунтарские настроения” 82. Если опыт Юнгера был показательным, в германской армии качество солдатского пайка заметно ухудшилось во второй половине 1917 года (“жидкий суп… треть буханки хлеба… заплесневелое повидло”). Это имело важные последствия: когда весной следующего года немцы прорвали позиции союзников, они потратили драгоценное время на грабеж. Генерал-полковник Карл фон Эйнем жаловался, что его 3-я армия превратилась в “шайку воров” 83. Впрочем, не следует переоценивать этот фактор: само по себе стремление пограбить – неплохой стимул. В свою очередь, французские солдаты в письмах постоянно жаловались на плохое качество или нехватку пищи: “Нас девять раз подряд кормили солониной и сайгонским рисом, – возмущался один из них в июне 1916 года. – Они, наверное, считают нас курами” 84.

4. Выпивка. Первая мировая война не могла бы идти без алкоголя (и, возможно, еще без табака). Когда сержант Гарри Финч из Королевского Суссекского полка выдвинулся со своим отделением на нейтральную полосу накануне Третьего сражения при Ипре (31 июля 1917 года), его поразило, что большинство его людей заснули в ожидании сигнала к атаке. Это было результатом не только усталости, но и воздействия рома 85. “Если бы не ром, – позднее заявил один военный медик, – мы вряд ли выиграли бы войну” 86. Пожалуй, это было преуменьшением – в том смысле, что он не упомянул огромное количество другого спиртного, которое бойцы поглощали, когда не находились на передовой. Простые солдаты напивались при каждой возможности – как отмечал один офицер Хайлендского легкого пехотного полка, у них был к этому “удивительный талант” 87. Для Джорджа Коппарда настоящим кошмаром было “торчать в глухой деревне без денег на выпивку”, пока “офицеры наливались беспошлинным виски”. Аналогичным образом и во французской армии моральный дух сразу же падал, если вина не было, оно стоило слишком дорого или его невозможно было пить 88. Как писал солдатский поэт в окопной газете Aussie в июне 1918 года:

У немцев все было точно так же – Юнгер неоднократно пишет о пьянстве: “Даже когда гибли десять из двенадцати, можно было с уверенностью сказать, что оставшиеся двое в первый же свободный вечер возьмут бутылку и молча выпьют за павших товарищей”:

5. Отдых. Три пятых времени пехотинец фактически проводил не на передовой, а в тылу. Типичный пример – 7-й батальон Королевского Суссекского полка, находившийся на передовой или в непосредственной близости от нее в период с 1915 по 1918 год в течение 42% времени 91. Отдельный солдат – такой как Гарри Финч – зачастую проводил там меньше времени, если заболевал или получал легкое ранение (которое Финчу повезло получить в первый день битвы на Сомме). Солдатские дневники демонстрируют, что действительно ужасные и кровопролитные бои происходили относительно нечасто 92. Гай Каррингтон провел под огнем только треть 1916 года – причем на передовой только 65 дней 93. Разумеется, на некоторых участках фронта вдобавок царило затишье: скажем, находиться под Фестюбером после 1915 года было во много раз безопаснее, чем под Ипром 94. Некоторые солдаты попадали на “теплые места”: так, снабжением БЭС занимались больше 300 тысяч человек 95. Конечно, в “районах отдыха” рядовые занимались чем угодно, только не отдыхали (там всегда находилось что копать, чинить, грузить и разгружать), однако средний солдат прекрасно умел “сачковать” и делать только самое необходимое 96. Более серьезным явлением были попытки уклониться от участия в боях. По некоторым оценкам, летом 1918 года в германской армии число таких уклонистов (Drückeberger) доходило до 750 тысяч. Фактически это было “скрытой военной забастовкой”. Отступающие даже называли тех, кто ехал на фронт, штрейкбрехерами 97.

6. Досуг. На войне много шутили. Как писала одна из британских окопных газет, “если бы не дух товарищеского веселья, нам приходилось бы намного тяжелее” 98. Хорошим примером окопного юмора – зачастую черного – могут служить иронические названия, бытовавшие среди британских солдат: вместо “кладбище” говорили “лагерь отдыха”, вместо “пойти в атаку” – “вспрыгнуть на мешки”, а Фонкевийе (Foncquevillers) превратился в “Вонькие вилки” (Funky Villas) 99. Солдаты читали и писали письма или как минимум заполняли “формуляр A 2042” – открытку полевой почты со стандартными фразами (она же “скорострелка”), в которой обычно вычеркивалось все, кроме “У меня все хорошо”. Как писал Фассел, английская привычка к лаконичности хорошо подходила для окопной жизни 100. Бойцы собирали сувениры – в том числе вражеские кокарды, пуговицы, штыки и каски 101. Их развлекали профессиональные и самодеятельные артисты 102. Они смотрели фильмы в полевых кинотеатрах 103. Они играли в футбол – причем в британских войсках этому придавалось большое значение и игра активно поощрялась. Немаловажно, что офицеры и солдаты играли вместе и наравне, как “джентльмены” и “игроки” в мирное время, хотя все равенство прекращалось с финальным свистком. Канадцы также играли в бейсбол, а австралийцы даже устраивали конные бега 104. И, разумеется, не стоит забывать про секс – преимущественно с проститутками, судя по мемуарам 105 и по статистике венерических болезней. В 1917 году среди британских военнослужащих было зафиксировано 48 тысяч случаев венерических заболеваний, а в 1918 году, с учетом войск из доминионов, – 60 тысяч случаев. После войны звучали панические предположения о том, что каждый пятый солдат болен сифилисом. На деле годичный показатель заболеваемости для британской армии составлял 4,83%, что было немного лучше, чем до войны. Впрочем, в войсках из доминионов этот показатель был намного выше – среди канадских солдат в 1915 году он доходил до 28,7% 106. Кроме этого, всегда оставались порнография, мастурбация и – для некоторых – содомия.