Интервенция США в Доминиканской республике 1965 года - Николай Платошкин

Между тем на остров был направлен помощник Манна Энтони Соломон, отвечавший в госдепартаменте за вопросы экономического содействия другим странам. Задачей Соломона было выяснить потребности доминиканской экономики в срочной помощи, которую предполагалось направить в распоряжение Имберта с целью поддержки только что реорганизованной хунты в глазах населения.

11 мая отчет Соломона был представлен Манном президенту. Соломон считал, что войска хунты «абсолютно деморализованы», в посольстве США царит полный разброд мнений, а повстанцы консолидируют свой контроль как в центре города, так и в отрезанных от центра международной зоной северных жилых кварталах столицы[540]. Доминиканских военных (то есть Имберта) ненавидит не только население, но даже бизнес-сообщество страны, включая американских инвесторов.

И Манн, и Соломон считали, что необходимо резко активизировать усилия по созданию широкого временного правительства с участием людей Боша, чтобы «оторвать ДРП от коммунистов». Джонсон согласился с выводами Манна, хотя еще 8 мая с неудовольствием отметил, что Бош делает резкие и публичные антиамериканские заявления, сравнивая нынешние события с оккупацией Доминиканской республики морской пехотой США в 1916 году.

10 мая Джонсон поручил Фортасу начать переговоры с Бошем, а Мартину – продолжать искать подход к Кааманьо. Фортас должен был, выражаясь словами президента, «промассировать» Боша, чтобы тот начал «работать» в интересах США. Причем на этот раз Фортаса решили послать на Пуэрто-Рико как официального представителя президента США.

10 мая 1965 года Мартин сообщал в Белый дом об обстановке Доминиканской республике. Пока что лично себе и США в заслугу он ставил два пункта:

– достижение соглашения о прекращении огня, которое остановило «бойню»;

– создание хунты Имберта в качестве противовеса правительству Кааманьо.

Теперь свою главную задачу Мартин видел в том, чтобы помочь Имберту выиграть политико-пропагандистское противостояние с Кааманьо[541]. Что касается конституционалистов, ситуацию он рассматривал следующим образом:

«Мятежники сегодня: решительно невозможно оценить положение мятежников с высокой степенью точности. Нунций, Мора (глава комиссии ОАГ. – Прим. автора) и другие полагают, что Кааманьо считает свое поражение неизбежным и хочет выйти из игры, но стал де-факто пленником отъявленных коммунистов.

С другой стороны, источники, равноценные по надежности и в какой-то степени лучше информированные, сообщают, что мятежники уверены в своей победе. Вполне вероятно, что оба мнения в чем-то справедливы, и ситуация меняется с каждым часом.

Я наладил несколько каналов связи с Кааманьо и один – с Аристи и потихоньку пытаюсь организовать капитуляцию Кааманьо или, по крайней мере, его переговоры с Имбертом. На сегодняшний момент ничего не удалось, но я намерен не ослаблять усилий.

Без сомнения, инициатива в пропаганде находится в руках мятежников, в основном благодаря Радио Санто-Доминго, и важность этого фактора трудно переоценить. Мятежники организуют в центре города большие (1200-1500 человек вчера) демонстрации, где ораторы делают упор не на Боша, а на антиамериканизм, плюс выступают за конституционность, против Вессина и за Кааманьо. Под умелым руководством мятежники добились успеха в соединении в умах неорганизованных масс „конституционности“ с едой и рабочими местами. Короче говоря, мятежники работают над консолидацией своих политических позиций в качестве вождей масс в борьбе против американской военщины, высших военных чинов из Сан-Исидро и правительства среднего класса (видимо, таковым Мартин всерьез считал „кабинет“ Имберта. – Прим. автора). И, без сомнений, они превосходят „правительство национальной реконструкции“ в области политической пропагандистской войны».

А вот у Имберта дела, по оценке Мартина, обстояли далеко не блестяще.

«Правительство национальной реконструкции (ПНР) сегодня: я потратил четыре дня, помогая сформировать ПНР, отработав десятки имен и пытаясь заставить дюжины людей войти в это правительство. Найдя невозможным создать политическую группу с по-настоящему широким спектром, я создал то, что смог. Нечего и говорить, что той же точки зрения придерживается и посол (Беннет. – Прим. автора). Имберт, хотя его и подозревают в диктаторских замашках, является символом борьбы доминиканцев за свободу, так как он убил Трухильо, и от него нельзя ждать подвоха по отношению к правительству США в важных вопросах. Бенуа кажется необычно разумным и интеллигентным доминиканским военным. Постиго был близким другом Боша и имеет незапятнанную репутацию гражданского лидера. Его личное самопожертвование в виде вступления в ПНР – огромно. Гризолиа, хотя и является бывшим сенатором от НГС, стабилен, разумен, и его нельзя купить. Целлер, хотя и был короткое время членом правительства Рейда, – никому не известный инженер. Главные достоинства ПНР: это орган, выступающий противовесом „конституционному правительству“ мятежников, и оно разводит правительство США с одиозной группой старых генералов из Сан-Исидро. Главная слабость ПНР: на него можно нападать – и мятежники на него и нападают, называя его „военно-гражданской хунтой“, – как на очередное реакционное „гражданское“ правительство бизнес-сообщества с верхним слоем из „сильных“ военных.

Чтобы противодействовать всему этому, посол и я смогли организовать, а (военные) атташе помогли сегодня осуществить депортацию всех старых генералов. Сегодня же или завтра будет депортирован генерал Вессин-и-Вессин (9 мая Вессин обещал послу Беннету подать в отставку, если это же сделают некоторые генералы, которых он назовет). Заслуженно или нет, он стал символом военной оппозиции конституционности и чаяниям масс (у нас нет желания разрушить доминиканские вооруженные силы, мы всего лишь хотим их реорганизовать и сказали Имберту, что он не должен назначать на освободившиеся посты своих марионеток и должен депортировать одного из своих самых близких друзей среди военных, и позднее – сегодня – он это сделал). Считаю, что удаление Вессина в конечном итоге усилит политические позиции ПНР. Впоследствии мы настоим (думаю, что ПНР с нами согласится) на проведении реформ, которые пойдут на благо народа и укрепят ПНР».

Телеграмма Мартина лишний раз убедила Джонсона, что надо немедленно начать переговоры с Бошем: не имело смысла ставить на доминиканское правительство, вхождение в которое было «самопожертвованием» для уважающих себя политиков. Пока Мартин рассуждал о будущем хунты Имберта, Белый дом уже решил отказаться от нее как можно скорее.

Перед отлетом на Пуэрто-Рико Манн дал Фортасу указания, главным из которых было не допустить возвращения Боша в Санто-Доминго и заставить его дать «добро» на уход Кааманьо с поста временного президента в пользу другой, приемлемой для американцев фигуры. При этом сам Манн считал переговоры с Бошем бесполезной затеей, но полагал, что попытаться все же стоит.