Интервенция США в Доминиканской республике 1965 года - Николай Платошкин

Фортас встретился в Сан-Хуане (столица Пуэрто-Рико) с чиновником госдепартамента и бывшим сотрудником посольства США в Доминиканской республике Шлодерманом, который заверил, что Бош «контролирует» Кааманьо. Еще до приезда Фортаса Бош дал Кааманьо указание поддерживать усилия Мартина по созданию широкого правительства национального единства (другим словами, вести переговоры с ненавистным народу Имбертом).

Переговоры Фортаса с Бошем начались 12 мая, и эмиссар Джонсона первым делом упомянул о необходимости немедленно подавить коммунистов в контролируемой конституционалистами зоне[542]. Американец требовал срочной высылки всех коммунистов из страны. Бош сопротивлялся, указывая, что депортация людей по политическим мотивам запрещена конституцией 1963 года. Но потом он, видимо, решил, что в вопросе о коммунистах надо пойти на уступки, если американцы признают его законным президентом, и поэтому Бош одобрил составленный Фортасом письменный меморандум, в котором обязался «предпринять эффективные меры» против «активных коммунистов и трухильистов». В виде уступки конституции 1963 года Бош и Фортас договорились изолировать коммунистов от «доминиканского общества» но на территории страны, то есть поместить в концлагерь, например, на небольшом острове Саона неподалеку от юго-восточного побережья.

После решения «коммунистического вопроса» в нужном для американцев ключе Бош перешел к интересовавшей его теме – составе будущего правительства национального единства. В качестве предпосылки для приведения к присяге этого правительства он настаивал на немедленном отводе «существенного количества» американских войск из Доминиканской республики. Но остальные войска могли остаться в течение некоего неопределенного «переходного периода» для гарантии того, что новое правительство не свергнут доминиканские военные[543].

Что касается кандидатуры главы будущего правительства, первоначально Бош настаивал на том, чтобы Кааманьо сохранил пост временного президента. Однако Фортас безапелляционно заявил, что США «не могут согласиться» с Кааманьо, и Бош фактически предал своего основного соратника. Фортас даже ушел в ванную комнату, чтобы дать Бошу возможность подумать над новой кандидатурой. Вернувшись, он с удивлением услышал заверения Боша, что тот готов уйти из политики и вообще не выставлять свою кандидатуру на будущих президентских выборах.

В качестве будущего главы кабинета экс-президент предложил богатого бизнесмена-скотовода из Сантьяго Сильвестре Антонио Гусмана, который был министром сельского хозяйства в правительстве Боша в 1963 году (и провалил аграрную реформу). Американцы и раньше считали Гусмана одним из деятелей правого крыла ДРП и полностью проамерикански настроенным политиком. ЦРУ оценивало Гусмана как человека, «которым США смогут управлять». Естественно, Фортас выразил согласие с этой кандидатурой.

Не поставив в известность самого Гусмана, Бош и Фортас перешли к обсуждению возможных министров его будущего правительства. Примерно в полночь Фортас позвонил в Белый дом, чтобы доложть о промежуточных результатах переговоров. К телефонному разговору с Банди вскоре присоединился сам Джонсон: президент не спал, ожидая звонка из Пуэрто-Рико.

Хозяин Белого дома дал Фортасу «добро» на продолжение переговоров, и они возобновились 13 мая. Правда, для Джонсона основным итогом переговоров было то, что Бош отрекся наконец от Кааманьо как от «законного президента». Директор ЦРУ Рейборн на совещании в Белом доме 13 мая выразил мнение, что доминиканские коммунисты «насилием» отреагируют на известие о смещении Кааманьо и даже попытаются вторгнуться в соседнюю Гаити и свергнуть тамошний диктаторский проамериканский режим Дювалье.

Между тем на переговорах в Пуэрто-Рико Бош согласился с тем, что новое правительство должно пользоваться поддержкой Балагера, который может направить в кабинет своего представителя. Трудным оказался вопрос о кандидатурах министра обороны и командующих трех родов войск. В конец концов Фортас и Бош сошлись на том, что министром обороны должен быть офицер, приемлемый как для Кааманьо, так и для хунты Имберта. По всей видимости, оба участника переговоров считали необходимым найти офицера, который активно не участвовал в гражданской войне (что было практически невозможно в тех условиях).

Фортас попросил Джонсона выступить с публичным заявлением в пользу переговоров и политического урегулирования доминиканского кризиса, что президент и сделал 15 мая. Джонсон говорил о приверженности США решению доминиканского кризиса на основе создания демократического правительства национального единства. Одновременно США устами президента обещали Доминиканской республике экономическую помощь[544]. Джонсон давил на Фортаса, требуя закончить формирование единого правительства в течение 36 часов.

Между тем, Имберт был настроен отнюдь не на создание правительства национального единства, а на быструю победу над конституционалистами военным путем. В качестве мишени для атаки хунта избрала северные жилые районы Санто-Доминго, отрезанные американской международной зоной от основного командования сил Кааманьо.

По оценкам американской разведки и хунты, в северных трущобах Санто-Доминго, где жили три четверти населения столицы, на стороне конституционалистов сражались около тысячи бойцов: в основном это были гражданские лица, вооруженные винтовками и пулеметами. «Команды» то соединялись, то расходились и не представляли собой постоянной организованной силы.

Все кадровые военные в рядах конституционалистов находились в центре города и не могли прийти своим товарищам на помощь, так как были отрезаны от них американской морской пехотой. Зона самого Кааманьо представляла собой четырехугольник размером 4 на 2,5 километра, ограниченный на юге морем, на востоке и севере – рекой Осама, а на западе – международной зоной.

11 мая 1965 года хунта Имберта выдвинула конституционалистам ультиматум с требованием немедленно сложить оружие. Но, естественно, с Кааманьо Имберт воевать опасался: поражение у моста Дуарте было еще свежо в памяти солдат хунты. Поэтому было решено начать операцию «Зачистка» – нападение с нескольких сторон на северные трущобы. Операция облегчалась тем, что в северных кварталах столицы было много деревянных хижин без света, воды и канализации. В отличие от каменных зданий центра города, такие хижины невозможно было превратить в серьезные укрепленные пункты.

Отправной точкой наступления избрали штаб-квартиру транспортных частей вооруженных сил, которая располагалась на западной окраине северной зоны. В течение предыдущих боев там нашли убежище солдаты и полицейские, которые смогли отбить несколько атак плохо вооруженных конституционалистов.