Колдун и кристалл - Стивен Кинг

Вместо этого она видела отцов, трахающих дочерей, матерей,избивающих детей, мужей, учащих жизни жен. Она видела банду малолеток (Риапосмеялась бы, узнав, что эти восьмилетние сосунки называли себя Большимиохотниками за гробами), которые подманивали костью собак, а потом ради забавыотрезали им хвосты. Она видела ограбления и по меньшей мере одно убийство:бродяга заколол своего спутника вилами после мелкой ссоры. Случилось это впервую ночь непогоды. Тело все еще лежало в канаве у Великого Тракта к западуот Хэмбри, прикрытое соломой и сорняками. Его могли найти еще в этом году, досезона дождей. Могли и не найти.

Она также видела Корделию Дельгадо и этого бандита, Джонаса,сидящих на солнце за столиком в «Зеленом сердце» и беседующих о… разумеется,она не могла знать о чем. Но она видела взгляд старой девы. Втрескалась вДжонаса по уши, краснела при каждом слове. Небось вся вспотела, возжелав этогоне выдержавшего испытание стрелка. Зрелище это вызывало смех, и Риа надеялась,что время от времени кристалл позволит ей поглядывать на сладкую парочку.

Показав ей Корделию и Джонаса, хрустальный шар затуманился.Риа убрала его в ящик с глазом-замком. Увидев Корделию, старуха вспомнила онезаконченном деле, имеющем самое прямое отношение к блудливой племянницеКорделии. Дело это она не довела до конца по более чем прозаической причине:как только Риа решила, как ей поступить с юной нахалкой, внутренняя буряпоутихла и магический кристалл вновь открыл ей свои глубины. Увиденноезавораживало, и Риа начисто забыла о существовании Сюзан Дельгадо. Теперь,однако, она вспомнила о своем плане. Пустить кота в голубятню. А уж если речьзашла о котах…

– Масти! Кис-кис. Масти, где ты?

Кот появился из-за сложенных у очага дров, блестя глазами вполумраке хижины (как только погода наладилась, Риа вновь закрыла окнаставнями), помахивая раздвоенным хвостом. Прыгнул ей на колени.

– У меня есть для тебя поручение. – Она наклонилась, лизнулакота в нос, вдыхая запах кошачьей шерсти.

Масти замурлыкал, выгнул спину. Шестилапый кот-мутантрадовался жизни.

Джонас избавился от Корделии при первой возможности… хотяпредставилась она не так скоро, как ему хотелось бы. Старушку пришлосьумасливать по первому разряду. Он понимал, что она ему еще пригодится. В итогеон даже поцеловал ее в уголок рта (бедняжка так покраснела, что Джонасиспугался, а не хватит ли ее удар) и сказал, что обязательно выяснит, так лиосновательны ее подозрения.

– Но только потихоньку! – обеспокоилась Корделия.

Да, заверил ее Джонас (они уже шли к дому Корделии),по-другому и быть не может. Кто-кто, а он умеет хранить тайны. Он знал, чтоКорделия не успокоится, не сможет успокоиться, не получив убедительныхдоказательств то ли своей правоты, то ли беспочвенности подозрений, но самполагал, что все это вздор. Молодые любят драму, не так ли? И если молодаякошечка видит, что ее тетка чего-то опасается, она будет умело подкармливатьтетушкины страхи, вместо того чтобы свести их на нет.

Корделия остановилась у выкрашенного белой краской забора изштакетника, отделявшего огород от дороги, на ее лице читалось облегчение.Джонас подумал, что она очень похожа на мула, которому чешут спину.

– Ну, я никогда не думала, что так… однако это возможно, неправда ли?

– Вполне возможно, – согласился Джонас, – но я все проверюсамым тщательным образом. Тут нельзя ошибиться, чтобы потом не сожалеть обэтом. – Он вновь поцеловал ее в уголок рта. – И ни слова обитателямДома-на-Набережной. Обещаю. Даже ни единого намека.

– Спасибо тебе, Элдред! Большое спасибо! – И она прильнула кнему, прежде чем убежать в дом, ее маленькие грудки, как камешки, прижались кего рубашке. – Может, этой ночью я усну! Очень на это надеюсь!

Она, может, и уснет, подумал Джонас, а вот я вряд ли.

К конюшне Хуки, где он держал свою лошадь, Джонас шагал сопущенной головой, заложив руки за спину. Стайка мальчишек бежала по другойстороне улицы. Двое размахивали собачьими хвостами с запекшейся на концахкровью.

– Охотники за гробами! Мы – Большие охотники за гробами, каки ты! – крикнул ему один из мальчишек.

Джонас выхватил револьвер и навел его на них… Произошло этомгновенно, и перепуганные мальчишки увидели, с кем имеют дело: со сверкающимиглазами, ощерившимся ртом Джонас более всего напоминал волка-альбиноса вчеловеческом одеянии.

– Брысь отсюда, маленькие паршивцы! – рявкнул он. – Пошлипрочь, а не то я вышибу вам мозги, чтобы порадовать ваших отцов!

Они застыли, а потом бросились врассыпную. Один оставил свойтрофей: собачий хвост лежал на тротуаре, как грязная тряпка. Джонас поморщился.глянув на него, убрал револьвер в кобуру, заложил руки за спину и продолжилсвой путь, напоминая священника, поглощенного мыслями о богах. Что, во имябогов, с ним случилось? Наставлять револьвер на детей! От переживаний, подумалон. Волнения. Да, он волновался. Подозрения этой плоской вековухи оченьвзволновали его. Не из-за Торина (даже если бы Диаборн оттрахал эту девицу нагородской площади на празднике Жатвы, Джонаса бы это не взволновало)… но потому,что Диаборн (если подозрения не беспочвенны) и тут обвел его вокруг пальца.

Однажды он сумел зайти тебе в тыл, и ты поклялся, что большеэтого не случится. Но если он дрючит эту девку, значит, случилось. Не так ли?

Похоже на то. Если у парня хватило наглости закрутить любовьс будущей наложницей мэра, да так скрытно, что об этом до сих пор никто, кромететки Сюзан, не догадывается, как это соотносится с его, Джонаса, мнением отрех молокососах из Привходящего мира? Не он ли считает, что они с трудом найдутсобственные задницы, чтобы подтереться?

Однажды мы недооценили их, и они выставили нас обезьянами,так вроде бы сказал Клей. Я не хочу, чтобы такое повторилось.

Так повторилось или нет? Что в действительности известноДиаборну и его друзьям? Что они выяснили? И кому сказали? Если Диаборн сумелнезамеченным подкатиться к избраннице мэра… и этого не заметил ни ЭлдредДжонас… ни кто-либо еще…

– Добрый день, сэй Джонас. – Кузнец Брайан Хуки широкоулыбался, разве что не кланялся, прижав сомбреро к широкой груди. – Не желаетели свежего грэфа, сэй? Только что отжал первую порцию, и…

– Мне нужна моя лошадь, – оборвал его Джонас. – Быстроприведи ее и перестань кудахтать.

– Да, сейчас приведу, с радостью, спасибо сэй. – И Хукипоспешил в конюшню, по пути обернувшись, чтобы убедиться, что не получит пулю вспину.

Десять минут спустя Джонас скакал на запад по ВеликомуТракту. Испытывая при этом нелепое, но очень сильное желание пустить лошадьгалопом и раз навсегда забыть об этой глупой истории: о Торине, поседевшемлюбвеобильном козле, Роланде и Сюзан с их юношеским увлечением, которому, он вэтом не сомневался, еще очень далеко до плотской любви. Рое и Клее с ихбыстрыми руками и медлительными мозгами, Раймере с его честолюбием, КорделииДельгадо, которая, должно быть, уже представляла себе, как они вдвоем лежат впостели, он читает ей стихи, а она плетет из цветов венок, чтобы возложить наего чело.