Гостья - Стефани Майер

Я вздохнула, подняла с пола бутылку воды, оставленную Иеном,и осушила ее за несколько глотков.

— У вас ничего не выйдет, Джеб. Вы можете и дальше резатьнас на куски, в итоге вы лишь погубите огромное количество разумных существобоих видов. Мы не приветствуем убийство, но наши тела тоже кое на чтоспособны. Щупики лишь с виду выглядят как тонкие серебристые волоски, на самомже деле они сильнее ваших органов. Ведь именно это и происходит, верно? Доккромсает моего сородича, который тем временем уничтожает мозг носителя.

— Угу, в кашу, — мрачно согласился Джеб.

Я скривилась, представив себе эту тошнотворную картину.

— Меня тоже от этого тошнит, — признался Джеб. — Док совсемизвелся. Каждый раз, когда ему кажется, что отгадка близка, все идетнаперекосяк. Он испробовал все варианты — бесполезно: всякий раз мозг носителяпревращается в кашицу. Ни успокоительное, ни… яд на вас не действуют.

— Конечно, не действуют, — прохрипела я, содрогаясь от новойволны ужаса. — У нас совсем другой обмен веществ.

— Однажды один из ваших, видимо, догадался, что его ждет, иуничтожил мозг носителя изнутри. Док даже не успел усыпить тело. Естественно,это выяснилось только после вскрытия, а со стороны все выглядело как инсульт.

Я была поражена: похоже, им попалась невероятно храбраяДуша. У меня бы не хватило смелости на такой поступок даже под угрозой пыток. Яи представить не могла, что люди рискнут пойти на грубое хирургическоевмешательство — попытка, столь очевидно обреченная на провал, что это не пришломне в голову.

— Джеб, мы относительно хрупкие создания, целиком зависящиеот принуждаемых носителей, а потому выработали определенные методы защиты.

— И это ваше право. Но ты должна понять: мы будем бороться,пока живы. Мы не хотим никому причинять боль, но… Так уж вышло. Люди будутсражаться до конца.

Мы посмотрели друг на друга.

— Так пустили бы меня доку под нож, чего уж там? На что ещея гожусь?

— Анни, не говори ерунды. Мы, люди, не настолько прагматичны— можем быть лучше, а можем быть и куда хуже. Ну, по большей части, хуже. Но мыценим личность. Вероятно, даже слишком ценим, если уж на то пошло. Еслирассуждать отвлеченно… ну, скажем, Пейдж… сколькими людьми она бы пожертвоваларади Энди? Если представить, что все люди равноценны, ответ покажетсябессмысленным. И тебя мы ценим… — продолжил Джеб. — Что ж, наверное, если посмотретьна все с человеческой точки зрения, это довольно бессмысленно. Но среди наснайдутся такие, которые поставят тебя выше незнакомого человека. Долженпризнать, я отношусь к их числу. Я считаю тебя другом, Анни. Конечно, если тыменя ненавидишь…

— Я не ненавижу тебя, Джеб. Просто…

— Да?

— Просто я не понимаю, как жить дальше, если рядом со мнойубивают моих сородичей. Уйти же я не могу. Понимаешь, о чем я? Что меня ждет?Скальпель дока? — Я поежилась.

Он с серьезным видом кивнул.

— Вот это уже вопрос существенный. Да, с такой ношей житьнельзя.

Сердце екнуло.

— Если честно, я бы предпочла умереть от твоей руки, —прошептала я.

Джеб засмеялся.

— Не торопись, милая. Я никому не позволю стрелять илирезать моих друзей. Вдобавок, я тебе верю, Анни. Если ты говоришь, что нашиусилия ни к чему не приведут, придется пересмотреть ситуацию. Скажу ребятам,чтобы пока не приводили новых Душ. И потом, у дока нервы ни к черту, он долгоне выдержит.

— А вдруг ты врешь. Как я узнаю?

— Значит, придется мне поверить, потому что убивать тебя яне собираюсь. И заморить себя голодом не позволю. Поешь, детка. Это приказ.

Я вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. Я так и не поняла,пришли мы к соглашению или нет. В этом теле все казалось таким запутанным! Мненравились живущие здесь люди, мы сдружились, но… Друзья чудовища — теперь яувидела их в совсем ином свете.

Джеб сунул мне в руку ломоть кукурузного хлеба, пропитанныйкраденым медом. Хлеб развалился у меня в ладони, превратившись в липкую кашу. Яснова вздохнула и принялась облизывать пальцы.

— Вот и умница! Ничего, прорвемся. Все наладится, вотувидишь. Постарайся думать о хорошем.

— Думать о хорошем… — Не переставая жевать, я недоуменнопокачала головой. Только Джеб…

И тут вернулся Иен. Он вошел в освещенный круг, увидел, чтоя ем, и просиял… Мне стало стыдно.

Нет, я никому намеренно не причиняла боль, но, отказываясьот еды, я заставила Иена страдать. Человеческие жизни так страннопереплетались. Ну и кашу я заварила!

— Вот ты где, Джеб, — негромко произнес Иен, присаживаясьрядом с Джебом. — Джаред сказал мне, что ты здесь.

Я чуть придвинулась к Иену и вложила свою ладонь в его.

— Прости, — прошептала я.

Он осторожно сжал мне пальцы.

— Не извиняйся.

— Я должна была понять. Джеб прав. Конечно, вы боретесь, ивас винить нельзя…

— Это нужно прекратить, ведь теперь среди нас ты. Да, но моепребывание здесь вынудило их с удвоенным усердием искать решение проблемы: какизвлечь меня и сохранить Мелани, как избавиться от меня и вернуть ее?

— В войне все средства хороши, — пробормотала я и попыталасьулыбнуться.

Иен улыбнулся.

— И в любви. Ты забыла про любовь.

— Ладно, хватит, — пробубнил Джеб. — Я еще не закончил.

Я удивленно на него посмотрела. Что еще произошло?

— Так… — Джеб глубоко вздохнул и поглядел на меня. — Тольконе пугайся, хорошо?

Я замерла и крепко вцепилась в руку Иена. Иен метнул наДжеба полный тревоги взгляд.

— Ты ей скажешь? — спросил Иен.

— Что? — обмерла я. — Что еще случилось?

— Джейми… — ответил Джеб с непроницаемым лицом. Мой мирперевернулся.

Три долгих дня я была Странницей, Душой во враждебномчеловеческом мире, и вдруг снова стала Анни, запутавшейся Душой с человеческимиэмоциями, слишком сильными, не поддающимися контролю.

Я вскочила на ноги, не выпуская руки Иена, — и чуть неупала. Кружилась голова.

— Ш ш ш! Не пугайся, с Джейми все хорошо. Просто он очень затебя переживает. Он узнал, что произошло, и места себе не находит отбеспокойства, — а ему беспокоиться вредно. Я хотел попросить тебя навеститьего, только в таком виде тебе идти нельзя. Выглядишь ужасно, еще расстроишьего. Давай поешь как следует.