Интервенция США в Доминиканской республике 1965 года - Николай Платошкин

Пока Банди обрабатывал Гусмана (а через него и Кааманьо), Вэнс «массировал» генералов Имберта. Банди описывал это следующим образом: «Тем временем генералы истратили почти весь день Вэнса на длительные и страстные споры о глупости планируемого нами компромисса, уделив основное внимание своим решительным возражениям против конституции 1963 года. Что, хотя и кажется неразумным, по мнению Вэнса и Манна, – главный вопрос для лоялистских лидеров».

Главным настораживающим моментом вырисовывшегося компромисса Банди считал то, что с Гусманом «быстрого конца коммунизма» в Доминиканской республике ждать не приходится. Правда, нет на горизонте и перспективы «быстрого» захвата власти коммунистами.

Банди не возражал против предоставления полковнику Фернандесу поста министра внутренних дел (этот же пост Фернандес занимал в правительстве Кааманьо), но решительно протестовал против назначения его командующим сухопутными силами. С другой стороны, Банди передал Гусману требование хунты Имберта провести референдум о конституции 1963 года. Банди полагал, что эту меру Имберт предлагает всего лишь для «спасения своего лица», так как поддержка конституции на референдуме не вызывает ни у кого никаких сомнений.

Гусман, по словам Банди, «взорвался»: ведь именно за эту конституцию сражаются и умирают сторонники демократии, именно в честь этого документа они и называют себя «конституционалистами». Однако, съездив к Кааманьо, Гусман уже не возражал против референдума. Привез он и новое компромиссное предложение относительно кандидатуры командующего сухопутными войсками: он, Гусман, становится их главнокомандующим, а своим начальником штаба назначает майора Хуана Лору Фернандеса (того самого, который привел в действие «план Энрикильо» 24 апреля). Представители хунты Имберта займут посты командующих ВВС и ВМС.

Американцы, похоже, и не догадывались о ключевой роли майора в доминиканских событиях. Банди срочно приказал одному из своих сотрудников позвонить в Вашингтон и получить от ЦРУ всю необходимую информацию о Лоре Фернандесе. Но там ничего путного и конкретного сказать не смогли.

В Вашингтоне, между тем, Джонсон все с большим скепсисом следил за миссией Банди. Он был уверен, что у Имберта нет и не будет никакой поддержки в народе. При этом буквально с каждым часом Джонсон все больше не доверял Гусману, не желавшему сажать коммунистов в концлагеря.

В 23:00 17 мая Банди от имени всей американской делегации[563] связался с Джонсоном, который не ложился спать, ожидая вестей из Санто-Доминго. Банди сообщил, что по большинству вопросов договориться удалось. Делегация США дала согласие на кандидатуру Лоры Фернандеса, и если хунта откажется ее принять, «мы пойдем дальше без нее».

Джонсона, прежде всего, интересовало, кто будет командовать сухопутными войсками:

«Президент: Хорошо, все это звучит неплохо. Согласился ли он (Гусман. – Прим. автора) со списком кандидатур на пост командующего сухопутными войсками, которые мы ему дали?

Банди: Мы согласовали кандидатуру молодого человека, которого мы проверяли сегодня во второй половине дня, – Х[уан] Л[ора] Ф[ернандес].

Президент. Хорошо…»

Во время доклада Банди Джонсону в комнату делегации вошел один из военных атташе США и сообщил, что Имберт и хунта только что решили блокировать создание правительства национального единства.

Джонсон поручил немедленно направить к Имберту представителя, чтобы прояснить, насколько серьезно сопротивление хунты почти уже согласованному компромиссу. К шефу хунты отправились Манн, Вэнс и Беннет – то есть те участники американской делегации, которые изначально скептически относились к «варианту Гусмана». Имберт заявил гостям, что хунта вот-вот ликвидирует занятый конституционалистами северный район (площадью в три раза превосходивший центр города, где засел Кааманьо), поэтому вообще нет смысла отдавать какую-то порцию власти проигравшей войну стороне. Манн пришел к выводу, что «Имберт просто не будет играть в мяч»[564].

Но Банди не сдавался – возможно, им руководило элементарное тщеславие. Он хотел войти в историю как человек, ликвидировавший опасный для США международный кризис и «посадивший» в Санто-Доминго проамериканского президента. Банди по-прежнему не верил в способность хунты одержать решительную военную победу без прямой военной помощи США. Глава американской делегации лишь использовал неуступчивость Имберта для оказания дополнительного давления на Гусмана.

Сделав перерыв в разговоре с Джонсоном, Банди добился от Гусмана подписания секретного меморандума о борьбе с коммунизмом. Согласно этому документу Гусман обязался организовать за всеми коммунистами «тщательное наблюдение» (это он обещал и раньше), но в дополнение дал гарантии, что коммунистам будет запрещено занимать любые должности в правительстве, полиции и армии. Гусман также согласился на постоянное сотрудничество с США в деле борьбы с коммунизмом и предоставил американцам право менять условия меморандума, если в этом возникнет необходимость.

В проекте публичного коммюнике об итогах переговоров Банди – Гусман по вопросу о «коммунизме» говорилось следующее:

«5. В отношении активных коммунистов и трухильистов сеньор Гусман занимает твердую позицию, считая, что они представляют собой проблему для демократического правительства Доминиканской республики и что конституционным правительством должны быть приняты эффективные меры для защиты доминиканского народа от их подрывной деятельности. Будут разработаны планы по претворению этих мер в жизнь в рамках конституционных норм»[565].

Таким образом, в целом Банди добился почти всего, чего хотел. Однако ссылка на «конституционные нормы» все же мешала высылке коммунистов из страны, чего так страстно желали в Вашингтоне.

Когда довольный Банди в 3 часа утра 17 мая снова позвонил Джонсону, президент все еще не спал. Банди заметил, что Гусман «занял очень хорошую позицию насчет коммунизма», и что соглашение о создании нового правительства практически достигнуто. В Белый дом вызвали Балагера, который прибыл примерно в 3:45 и согласился с «вариантом Гусмана», обещав направить в правительство национального единства своего представителя. Джонсон решил, что можно отправляться спать, что он и сделал в 4:30.

Но ночью с 17 на 18 мая резко изменилась военная обстановка в северной части Санто-Доминго: подавляющее техническое превосходство войск Имберта наконец начало сказываться, и фронт сопротивления «команд» конституционалистов стал разваливаться. Многие «команды» пытались пробиться в зону Кааманьо через американские КПП, но американцы пропускали «мятежников» лишь при условии полной сдачи оружия и боеприпасов. Тем не менее несколько сотен бойцов все же перешли в центр города.