Любовь и прочие проклятья - Татьяна Николаевна Гуркало

умрет от голода. Уходи сейчас, Вилли, не тяни время.

Вилда посидела секунду, колеблясь, затем, подхватив дочку на руки, побежала в кабинет и быстро открыла сейф с бесценным амулетом. Каждое использование портального амулета было подотчетным, потому что стирало часть заколдованного камня и стоило как небольшая квартира в столице. Поэтому и использовались амулеты в крайних случаях – как сейчас.

Вилда закрыла глаза и представила то место, куда желала попасть.

Она всем сердцем жаждала быть с Гроулом и Ринором. Но безопасность Морны тоже была важна.

* * *

Ольф Хедвиг, вожак клана Хедвиг, благостно поедал пирожки с мясом, которые напекла жена, когда в столовой его большого дома засиял портал и оттуда вышла непокорная и много месяцев прячущаяся от него дочка с внучкой на руках. Седой оборотень так и застыл от этой картины.

– Я не вернулась, – предупредила Вилда, быстро целуя дочку в лоб и крепко прижимая к себе. – Даже не думай. Я принесла тебе внучку погостить. – Она опустила Морну на пол. – Заберу завтра. И только попробуй ее от меня спрятать, папа! Я пожалуюсь королеве! И вообще, я выхожу замуж!

– Вилда, а ну стой! – зарычал наконец-то пришедший в себя вожак, но упрямая дочка сжала в руке какой-то амулет и снова шагнула в волшебный, стоящий огромных денег портал.

Морна, деда помнившая слабо, но узнавшая запахи, жалобно затявкала вслед матери, но быстро утешилась кусочком пирожка, который ей сунул под нос вожак.

– Ольф, ей нельзя, – возмутилась мейсис Мита, отбирая у внучки угощение. – А кто это у нас такой хороший? – поцеловала она хохочущую Морну. – Такой славный? А сейчас я кого накормлю вкусной полезной едой? А тебе, – погрозила она пальцем мужу, – сколько раз говорила: не рычи на дочку, поговори с ней как со взрослой, она уже сама мать, а ты к ней все как к неразумному ребенку.

– Мита, не указывай мне как поступать, – прорычал вожак. – Вас, женщин, нужно держать в строгости. Вот дал Вилде свободу – и получил дурь в голове и неблагодарность.

Мейсис Мита оскорбленно ушла на кухню, всей спиной показывая, кого теперь будут держать в строгости.

– Нет, подумать только, оставила дитя и сбежала, – продолжал вожак ворчать и через полчаса, пока внучка сидела у него на коленях и тягала за бороду. – Только пусть попробует вернуться! Замуж она выходит. Выйдет за того, за кого я скажу! Только так! Королеве она пожалуется, надо же. О, а вот и твоя пюрешечка, – заворковал он, принимая из рук жены только что сваренную и протертую курицу. – Давай… за маму… за деда… две ложечки… Кормят ребенка всяким, нет бы косточку дать, да, малышка? Вот в моем детстве так детей не баловали! – и опять завел заезженную пластинку: – Замуж, меня не спросясь!

Вилда появилась в гостиной, когда Мак, склонившись над столом, рассказывал Гроулу, какие ловушки он еще успел поставить. Они оба уже были вооружены. Ринор щенком прыгал по карте туда-сюда.

Гейб обернулся на шорох, потянув руку к пистолету, но, увидев Вилду, застыл.

– Что ты тут делаешь? – изумленно спросил он. – И где Морна?

– У моего отца она в безопасности, – ответила Вилда тихо. – А я решила вернуться. К тебе, – добавила она после паузы.

– Так, пойду-ка я водички попью, горло пересохло, – нервно вклинился Мак и сбежал на кухню. Гейб и Вилда не обратили на него внимания, глядя друг на друга.

Гроул наконец-то отмер.

– В каком смысле ко мне?

– Во всех, Гейб, – ответила она твердо.

– Но… – промямлил он, понимая, что потерял дар речи и выглядит глупо. – Почему?

– Потому что ты заботился обо мне даже тогда, когда я сказала, что не хочу быть с тобой, – проговорила Вилли, подходя ближе. – Потому что ты показал, что, как бы тебе ни было трудно с детьми, ты не трусишь и не сбегаешь. Ты добрый и помогаешь другим людям, а доброе сердце – величайшая ценность. И ты научился слышать меня, Гейб.

Она подошла к нему, обняла. Они постояли минуту, крепко прижавшись.

– Ты станешь моей женой, Вилли? – сипло и словно не веря спросил он.

– Да, – сказала она и с нежностью поцеловала его.

Они так и обнимались бы дальше, забыв обо всем, если бы с кухни не донесся кашель Мака, который, видимо, так усердно пил воду, что подавился.

– Вилли, – проговорил Гроул после паузы, – я не хочу, чтобы ты пострадала. Уходи к отцу, мне так будет спокойнее.

– Увы, – она показала пустую цепочку от амулета, – уже не могу. Он был рассчитан на нас пятерых, но для переноса к столице, а земли моего клана находятся далеко от нее.

– Ты можешь еще уехать поездом, – настойчиво сказал он. – Выведем тебя через участок соседки.

– Морна – моя дочь, но и Ринора оставить я не могу, – сказала она твердо. – И тебя тоже. Я тоже умею драться, если понадобится, ты знаешь. И Ринору хотя бы не будет страшно в подвале, потому что с ним буду я. И тебе не придется дергаться из-за него.

Он снова обнял ее.

– Как это мило! – появившись в дверях, всхлипнул Мак, и тут же отскочил назад под их раздраженными взглядами. – Эй, палить надо будет в плохих парней, а не в меня. Я – хороший! И вам все еще нужен свидетель на свадьбе!

Вилда покачала головой и с улыбкой повернулась к Гроулу.

– Только не лезь под пули. – Она погладила его по щеке. – Нам очень многое надо обсудить, Гейб.

– Если ты хочешь, – сказал он, напряженно вглядываясь в нее.

– Да, – ответила она твердо. – Хочу.

– Готовься, друг, – серьёзно и даже сурово обратился Мак к Гроулу. – Ели выживешь в перестрелке, то выяснения отношений можешь и не пережить.

Вилда не бросила в него ничего только потому, что под руку путного не попалось, а Гроул просто хмыкнул. Но не очень уверенно.

Вечером Гроул сам спустил Ринора в оборудованную комнатку в подвале, и оборотница закрыла дверь изнутри на тяжелый засов. Затем поправила подушки на кровати, где спал малыш, обернулась и легла рядом с ним так, чтобы защищать его своим телом.

Глава 17

Под покровом ночи

Что касается отношений с другими расами, то следует проявлять добрососедство, дружелюбие и приязнь, прятать клыки и не ловить блох при общении. Ежели хочется соседа укусить, надобно воздержаться и вмазать кулаком.

«Уложение», раздел семнадцатый

Штурм начался сразу, как только в Сибае погасли огни и все добропорядочные жители легли спать. Пара десятков темных теней проскользили по улице,