Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Машинной! — всплеснул руками филк, подходя к агрегату. — А я что говорил⁈ Тут давно построен нормальный станок. А мы сидим и вертим нитки в пальцах!

Другой фыркнул.

— Вертим… Ты попробуй намотать основу! Пожалеешь, что на Земле не остался.

— Вепуат, — первый, обогнув механизм, посмотрел на сармата в упор. — Это всё очень познавательно. Но — рукавицы мы сшили. Знакомство с технологией окончено. Можно уже не валять дурака и достать нормальные станки.

Вепуат качнул головой.

— Станок за вас основу не намотает. Хотите механизацию? Делайте. Или хоть не мешайте. Гедимин, мы сейчас отойдём…

Сармат махнул рукой.

— Это всё нужно переделывать… — он смерил филка задумчивым взглядом и отцепил привод. — Хочешь работать на машине? Подожди полчаса. Есть мысль.

…«Надо было звать по имени,» — запоздало сообразил Гедимин. На его негромкое «эй!» из «рабочего отсека» вылезли все, даже Вепуат.

— Ну вот, — буркнул сармат, кивая на агрегат, растянутый вдоль задней стенки печи. — Волокно там. Оттянул, продёрнул сквозь плашки, зацепил. Дальше — сел сюда и давишь на педали. Оно наматывается. Чем быстрее, тем туже.

Филк тронул носком сапога «педали» — просверленную в паре мест кость — и еле слышно что-то пробормотал.

— Это вроде как станок?

— С ручным управлением, — вмешался Вепуат, украдкой показав Гедимину жест превосходства. — Отличная вещь. Два веретена сразу — работа вдвое быстрее. И пальцы целы. Зэйдек! Садись сюда. Ну да, пока — на выступ печи, но я что-нибудь сделаю под твой рост. Вот сюда продёргивать, да?

— С-станок, мать его колба, — пробормотал кто-то сбоку. — Где это откопали⁈

Гедимин отступил на шаг, заглянул за печь, — пока он делал педальный привод, намотка основы еле-еле началась. «Вот это механизировать бы,» — думал он, угрюмо щурясь. «Да, неожиданная задача…»

35 день Воздуха, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Ветер, воющий в воздуховодах, нёс неожиданное тепло; сквозь гул за прозрачными стенами Гедимин слышал редкий стук капель — у обрыва подтаивал снег.

— Из-за обычного ветра сидеть по норам, — донёсся с крыши недовольный шёпот.

— Ага, — поддакнули с соседней. — И, что характерно, — на работы гоняют без послаблений. Работам ветер не мешает.

— Ну да, — оживились на первой крыше. — Копать там асбест вручную, таскать глину тоннами… Ничего не мешает. Ничего не опасно. А как самим погулять по холмам…

— А интересно, — пробормотали на второй; это был третий голос — и Гедимин его где-то уже слышал. — У нас на холме есть свой разлом. Кто-нибудь смотрел, что там?

За ангаром хлопнули жёсткие щитки, и филки притихли. Гедимин обогнул здание. Туун-шу дёргался из стороны в сторону, натягивая швартовы до звона, и с гулом прокачивал сквозь себя воздух — но все его глаза были закрыты. Гедимин подошёл ближе, щёлкнул по головному щитку — существо его не заметило. «Спит. И при этом куда-то летит. Лунатизм у животных?» — сармат, невесело хмыкнув, накинул на панцирь «трилобита» трос-щупальце и закрепил «страховку» на крыше. «Где Вепуат? Он видел, как зверя качает?»

Вепуат нашёлся на «северо-восточном» краю плато. Он уже установил арку «ворот ветра» и теперь, накрыв её защитным полем, развешивал последние связки металлических пластин. Гедимин машинально отметил, что даже пластины были самые простые — прямоугольные, примерно равной толщины, без следов орнамента. Вепуат встряхивал связки, прислушиваясь к звону. Звенело чуть по-разному.

— Да я уже всё, — сказал он, повернувшись к Гедимину, и смущённо ухмыльнулся. — Не стал тебя дёргать. Ты вон туда смотри! Видел?

На пологой «восточной» тропе растянулся живой холм. У его ближайшей оконечности метались белесые огни, стучал бубен, и подвывали трубы-раковины — толпа кочевников при свете пузырей, пропитанных церой, поднимала высокую костяную арку. Она состояла из двух меньших, сцепленных шипами — отростками не то костей, не то раковин, и была сплошь увешана гремящими и звенящими гирляндами. Что-то из них даже светилось; Гедимин по блеску опознал пару стеклянных безделушек.

— Нет, ты смотри, — прошептал Вепуат, восторженно ухмыляясь. — У них же арка была вдвое меньше. Они ур-соггановскую смародёрили. Со всеми звенелками. Вот уж трофей так трофей!

Гедимин только сощурился. Ветер над холмом усиливался, налетал на арки, лязгал подвесками, и сармату хотелось уйти в укрытие, пока их обрывки не понесло во все стороны.

— Другие племена не ставят арки, — пробормотал он, оглядываясь на «южный» обрыв. — Ни Джелеги, ни Улгехи.

Вепуат хмыкнул.

— Да им и не дали бы. Разве что в составе общей, хеллуговской.

Кто-то из Джагулов завыл. Все шарахнулись от арки, забиваясь в открытые «люки». Фонари гасли один за другим. Вепуат взглянул на небо, охнул и схватил Гедимина за руку.

— Уходим!

…Защитный купол уплотнили до непрозрачности. Теперь об урагане снаружи напоминала только редкая рябь на стенах да вой ветра в воздуховодах. Их изгибы ослабляли воздушный поток до сильного сквозняка, но камни по коридорам не летали, и смерчи, зарождаясь, взрывались где-то снаружи. Что-то с дребезжанием проволокло по камням в нескольких шагах от Гедимина. Он еле слышно хмыкнул. «Опять арку разодрали на куски. Кто там говорил, что у воздушных тварей короткая память?..»

В лабораторном отсеке за бывшим столом Вепуата двое филков разглядывали Джагульскую кирку. Рядом лежал лист с недоделанным чертежом её ударной части. Гедимин, тихо обойдя чертёжников, поднял кожух литейной станции и довольно хмыкнул. За ночь рэссена переплавилась, и готовые детали остыли. Гедимин вынул металлическое веретено из формы, взвесил на ладони, покачал, — рэссена была куда тяжелее кости, исходного материала, но обороты и рывки из стороны в сторону делала точно так же. Сармат поставил деталь на стол, подтолкнул, ускоряя качание и вращение, — шипы в едва заметных насечках замелькали всё быстрее. Гедимин на лету ткнул веретено ещё пару раз, — выступы размыло в тёмно-синее марево. Филки, обернувшись на гул и шипение, в голос выругались. Гедимин стряхнул деталь