Обратный отсчет: Равнина - Токацин

купол забрызгало чёрной слизью. Животное, «отплёвываясь» от невидимого врага, быстро погружалось в гравий. Вепуат, забыв о нём, ухватился двумя руками за отростки кости и с удивлённым возгласом развернулся, держа её на весу.

— А лёгкая! Я думал — полости полостями, а всё-таки позвонок, штука плотная…

«Чуть меньше трёх центнеров,» — машинально прикинул Гедимин, глядя на срастающиеся «детали» и двойной канал под ними. Круглая часть под каналами была менее прочной — падальщики оставили от неё только незамкнутое кольцо из более плотной костной ткани. «Это отломить,» — щёлкало в мозгу, пока сармат цеплял тросы на другое плечо и доставал плазморез. «Здесь будет станина. Два рога, а тут… спилить? Нет, пригодится…»

— Ищи другие, — бросил он Вепуату, укладывая позвонок на гравий. Тонкая струя плазмы сквозь внешний слой кости шла с трудом — видимо, поэтому он не дался и падальщикам. Проеденные остатки сармат отсёк, не заметив. Вепуат уже тащил к нему другой позвонок, держа за верхний отросток. Круглая часть «ехала» по гравию, оставляя борозду, — там тоже были выступы, и их ещё не сгрызли.

— Я думаю, — выдохнул Вепуат, оглядываясь по сторонам, — всё, что мы бросим, тут и сожрут. Надо взять побольше. И не хранить под открытым небом.

— На открытой почве, — буркнул Гедимин, глядя на обманчиво безобидный слой гравия под ногами. Там что-то ползло, создавая слабую вибрацию — и, похоже, его привлекли костяные обломки. Гедимин развернул лишний обрезок, втыкая поглубже в «землю». Он ещё не успел отрезать ненужное от третьего позвонка, как кто-то в толще гравия вцепился в воткнутое и дёрнул на себя. Осталась только воронка, и ту мгновенно засыпало — падальщик с добычей уходил в глубину.

— М-да, — Вепуат покосился на сигма-сканер — и, растянув под ногами защитное поле, перетащил на него обработанные позвонки. — И это тоже. Ещё нести? Череп я так и не нашёл.

— Неси ещё один — и хватит, — решил Гедимин, разглядывая оранжевую кость. «Прочная штука. Но естественные процессы… Чем-то надо обработать. Чем?»

Трос с привязанным камешком перелетел через спину туун-шу, не задев чувствительные области. Гедимин закинул ещё один, привязал второй позвонок. Существо, так и не проснувшись, качнулось, выравниваясь. Пять центнеров лишнего веса оно даже не заметило.

… — Дай я помогу, — Вепуат перехватил трос и виновато охнул — груз, качнувшись, задел лапы, и туун-шу нырнул к земле и улёгся на позвонки. Что-то захрустело — то ли они, то ли панцирь «трилобита», то ли гравий. Вепуат, упав на четвереньки, просунул под животное руку. Туун-шу медленно поднялся и снова повис. Гедимин поискал на его панцире открытые глаза, но так и не нашёл. «И не съедают же их за время спячки…» — сармат покосился на обманчиво неподвижный гравий. Мелкие обрезки костей кто-то уже уволок, не оставив следов, кроме едва заметных неровностей — теперь бугорки и вмятины на «земле» были расположены чуть по-другому.

— Тонна груза, — Вепуат посмотрел на «дирижабль» и еле слышно хмыкнул. — И хоть бы что. Он ещё и нас с тобой поднял бы.

— Идём уже, — буркнул Гедимин, протягивая ему трос. «Местные спят в шатрах. На тонкой подстилке. А внизу…» — он угрюмо сощурился на гравий. «Почему их за ночь не сжирают?»

…Протаскивая «трилобита» в разлом, Гедимин повернулся к нему — всегда интересно было наблюдать, как объект постепенно появляется из ниоткуда. С обрыва донёсся чей-то громкий вздох, звук удара перчаткой о шлем и очень знакомый смешок.

— Э-эй! — крикнул силуэт в серебристом скафандре, размахивая двумя руками; в одной была зажата меховая шапка. — Джед! Веп! С богатым уловом!

— Кет, мать твоя колба, — Гварза отчётливо скрипнул зубами. Он стоял рядом с Маккензи, сложив руки на груди. Айзек, двинувшись вперёд, заглянул «трилобиту» под брюхо.

— Ценный груз?

— Наковальни, — отозвался Вепуат. — Джагулы пользуются. Говорят, прочная штука. Куда их, Гедимин? Сразу в цех?

— В столярку, — буркнул сармат. — Вернусь — разберёмся.

Он потянул за трос, разворачивая «трилобита» к ущелью. Маккензи хихикнул.

— Джед, как всегда, весь в делах. Вздохнуть некогда! Веп, как освободитесь, веди его к нам. Надо ж когда-то отдыхать!

«Он-то что тут забыл?» — запоздало удивился Гедимин, оглядываясь на сарматов, поднимающихся по трапу в лабораторию. Маккензи надел шапку поверх шлема. Ремонтник отвернулся, ухмыляясь в респиратор, — даже после всего, виденного на Равнине, это выглядело нелепым донельзя.

— Маккензи, — пробормотал Вепуат, недовольно щурясь. — Вот уж кого не ждал. Что у него на шлеме? Как это будут дезинфицировать?

— Нейтронно, — отозвался Гедимин. — Там органика — фонить нечему.

…«Не трогать лапы!» — в десятый раз напомнил себе сармат, закрепляя швартовые тросы. «Трилобита» можно было дёргать за хвост, шипы, стучать кулаком по пластинам, — реагировал он только на прикосновения к лапам, зато резко и неожиданно. У сармата до сих пор гудело в черепе — пятнадцатиметровая туша навалилась на шлем, пластины захрустели, верхний слой обсыпался, оставив золотистую «проплешину».

— Шест какой-нибудь, что ли, — пробормотал Вепуат, покосившись на Гедимина. — Чтобы под брюхо не лазить. Вес-то немаленький…

Он оглянулся на площадку за прозрачной стеной и шумно вздохнул.

— Ни одной иглицы. Только споры. Даже бугорки разровняло. Растаяла. Такой вот метаболизм.

…На бывшем столе Вепуата стояли вскрытые ящики без маркировки. Рядом в пустом контейнере валялась горка одноразовых стаканов и содранных крышек. Филки толпились в отсеках, оживлённо перекликаясь. Один из них рассказывал что-то Кенену Маккензи, рассевшемуся в кресле. Филк махал руками так, что едва не задевал его, но Маккензи только ухмылялся.

— Джед! — он расплылся в широкой «мартышечьей» улыбке, приподнимаясь из-за стола. — Всё-таки улучил минутку. Говорят, ты наконец-то понял важность социализации? Пусть среди плазмоидов и сгустков излучения, но чего ещё и ждать…

— Ты сюда зачем? — хмуро спросил Гедимин, опускаясь на свободный стул. Чья-то рука протянулась мимо него к ящику и ухватила запечатанный стакан с прозрачной жидкостью. Маккензи ухмыльнулся.

— Я, конечно,