Мир проклятий и демонов - Микки Хост

сколько магия Катона, которую она чувствовала все лучше. Стелла вот уже как несколько месяцев жила с ощущением этой магии, которая касалась ее, точно ветер, и следила, когда этого не мог сделать Катон. Если бы он хотел удержать ее по-настоящему, то заставил бы принести клятву и выпить его кровь, чтобы стать полноценной частью Дикой Охоты и навсегда перестать быть человеком. Стелла не понимала, почему он не настаивал, но была рада этому.

Катон просто злился, что Охота медленно теряла свое влияние, не выносил Третьего, возрождавшего доверие других, и Карстарса, запершего их в этом мире посредством проклятия. Никто не говорил Стелле об этом, она просто знала, как и то, что стоит лишь переждать бурю в душе Катона, чтобы он вновь стал тем, кто спас и любил ее все эти годы.

Однако что-то внутри нее скреблось, будто хотело, чтобы Стелла не ждала этого.

В детстве она ждала, пока Катон перестанет срываться на нее за беспорядочную смену обличья. В юности ждала, пока другие Охотники перестанут ей надоедать, оставят в покое и дадут спокойно заниматься своими делами. Теперь ждала, когда Катон перестанет говорить, что Дикая Охота получает только лучшее.

Поначалу Стелла думала, что это даже комплимент, но со временем поняла, что не следует верить комплиментам Катона: они остры, как нож, и опасны, подобно яду. Он не человек, не сигридец – иная сущность, внутри которой копилась ненависть к сигридцам, ведь именно из-за них Катон и Охота застряли в этом жалком мире.

Стелла устала понимать так много, особенно из-за того, что совсем ничего не понимала. Она узнала о мире достаточно, чтобы осознавать: ей никто, кроме Охоты, рад не будет. Даже если бы девушка осмелилась и сбежала, ей некуда было идти. Может, она и сумеет отбиться от тварей, но не от жителей деревень, крепостей и городов. Она знала, что таких, как она, называют чудовищами.

– Любуешься? – произнес кто-то за спиной. – Можешь попробовать почесать за ухом, ему это нравится.

Стелла резко обернулась и столкнулась с проницательным взглядом Третьего сальватора. Его рыцаря рядом не было.

– Смотрите-ка, – продолжил сальватор, приподняв уголки тонких губ в улыбке, – ты ему понравилась.

Стелла скосила глаза на коня: он действительно вытянул шею в ее сторону, но не для того, чтобы попытаться откусить голову. Его нос касался ее взъерошенных волос и втягивал воздух, будто чувствовал аромат, уловимый лишь им одним.

– Я не знал, что в Охоту принимают женщин, – проговорил Третий сальватор, быстро стягивая кожаные перчатки и пряча их за поясом. – Или ты забрела сюда случайно и хотела украсть моего Басона?

– Мне не нужно красть лошадь, – тихо, но яростно ответила Стелла.

– Правда? От тебя за лигу разит страхом и желанием сбежать как можно дальше. Тебе точно не нужна лошадь? Думаю, я могу убедить Катона подарить тебе одну. Как доказательство верности нашей клятве.

Стелла изумленно захлопала глазами.

– Что?

– Ты прекрасно меня слышала.

Разумеется, она его слышала, но поверить в это с первого раза оказалось слишком сложно. Чтобы Катон согласился принести клятву Третьему?.. Это было выше понимания Стеллы, а ведь она уже понимала достаточно.

– Согласно одному из условий, – продолжил сальватор, подойдя ближе и проведя ладонью по вздымающемуся черному боку коня, – он не трогает моих людей, а я не трогаю его людей. Или не совсем людей. Как тебе удобнее. Считаю, что это отличное условие.

Оно соблюдалось и раньше, но не так ревностно, как думала Стелла. И все равно она не понимала, зачем сальватор заговорил с ней об этом. Девушка не была посвящена в дела, которыми занимался Катон, и не знала о решениях, которые он принимал во благо Охоты.

– Знаешь, – сальватор вдруг наклонился к ней, и Стелла ощутила его ровное дыхание на своем лице, – когда я коснулся Катона, то прочитал все его время. Я видел, на что он способен, и знаю, что он делал. С Охотниками, другими людьми, с тобой. И я знаю, что ты не связана с ним клятвой на крови. Так почему ты еще здесь?

Стелла считала, что Третьему сальватору не понять, как себя чувствуют настоящие чудовища. Этот великан всегда был собой и никогда не разрывался между двумя обличьями, не видел в кошмарах, как люди сжигают его просто за то, что он отличается от них. За то, что он проклят.

– Катон лгал, – продолжил Третий сальватор, будто почувствовал ее сомнения и узнал, о чем Стелла думает. – Проклятые – не чудовища, и их больше, намного больше, чем ты думаешь. Я сам проклят. Девушка, которая странствует со мной, проклята. Она слышит мертвых, и мертвые за спиной Катона кричали, когда он был в Омаге. Они говорили о юной волчице, которую удерживают там, где ей не место.

– Хва… – начала было Стелла, но железный голос Катона тут же перебил ее:

– Да, Третий, хватит.

Так как Третий не шевельнулся, отойти пришлось Стелле. Она посмотрел на подошедшего Катона, скрестившего руки на груди, и стоявшего за спиной Охотника рыцаря сальватора. Он улыбался ей, как ни в чем не бывало.

– Ты добился своей клятвы. Проваливай с нашей территории.

– Так ты провожаешь своих союзников? – выпрямившись во весь рост, спросил сальватор.

– Если хотел любезностей, следовало сказать об этом до того, как мы порезали ладони.

– Если хотел контролировать ситуацию, не стоило начинать со лжи.

Стелла сделала еще один шаг в сторону. Рыцарь Третьего положил ладонь на рукоять меча.

– Дикая Охота всегда берет все лучшее, да? – вздернув брови, насмешливо спросил Третий сальватор. – Это лишь желание контролировать, не более того. Привычка. В тебе нет тех чувств, которые делают людей людьми.

Катон презрительно фыркнул.

– Не говори со мной как с юнцом, Предатель, иначе не уйдешь отсюда живым.

– Поднимешь меч на меня или на моих людей – и клятва убьет тебя. Почему я должен напоминать об этом?

Судя по тому, как Катон сжал челюсти, это было правдой. Стелла удивленно ахнула, наконец в полной мере осознав: он принес клятву на крови. Что-то заставило его согласиться с условиями Третьего и принять их.

Подобное решение казалось Стелле абсурдным. Чтобы Катон связывал себя с кем-либо через клятву на крови? Клятву, которая обязует его не трогать людей своего нового союзника и помогать ему, если в этом есть нужда?

Это было просто глупо и…

Гениально. Это было гениально.

Не считая тварей, Катон был крупнейшей проблемой для Диких Земель, ведь он никому не подчинялся. Он сам решал, где появится, кому помочь, чьи богатства забрать и кого лишить жизни. Теперь же масштаб его