Мир проклятий и демонов - Микки Хост

бы все было иначе, она, возможно, была бы свободна от непоколебимого чувства ответственности, вины и благодарности, которое взрастил в ней Катон, и оставила бы Охоту намного раньше.

Или же была бы мертва.

Стелла не представляла, как у нее это получается – она просто меняла одно обличье на другое, сбрасывая или разрывая одежду, которую проклятие никогда не касалось, и уже смотрела на мир острыми волчьими глазами, чувствовала все запахи и то, что было недоступно ей как человеку.

– Интересно, – протянул Катон, выпрямляясь. В обличье волчицы Стелла была крупнее, но ненамного, и теперь в холке достигала ему середины бедер. – Ты можешь меняться по своему желанию?

Стелле достаточно было кивнуть мохнатой головой или дернуть ушами, но тут она почему-то вновь стала человеком – маленькой девочкой с растрепанными светлыми волосами, оказавшейся теперь совсем нагой.

– Интересно, – повторил мужчина, оглядев ее с головы до ног.

Он сделал совсем легкий взмах рукой, ни к кому конкретно не обращаясь, и другой мужчина, до этого говоривший с ним, мгновенно оказался рядом, с какой-то тканью в руках.

– Держи, – улыбаясь, произнес Катон. – Надень, иначе совсем замерзнешь.

Стелла покорно надела плащ.

– Ты не голодна? – непринужденно продолжил мужчина, помогая ей поплотнее запахнуть плащ. – Мы как раз заметили очень крупного оленя. На ужин – самое то. Что скажешь?

Стелла не знала, что сказать. Она, укутавшись в теплый плащ до самого носа, смотрела на мужчину перед собой и не понимала, что делать. Позади было что-то, что могло напугать ее, с медным запахом, который приносил ветер. Впереди – размытые за туманом пейзажи просевших, полуразрушенных домов и поваленных деревьев, а также люди, которые внимательно следили за ней. Их лошади, состоявшие из подрагивающих теней, нетерпеливо взрывали землю копытами, громко отфыркивались и мотали головами.

Ей следовало отказаться. Сказать, что как-нибудь справится сама. Но она смотрела Катону в глаза, видела его широкую, расслабленную улыбку, откуда-то знала, что он не навредит ей, и потому кротко кивнула, соглашаясь на предложение.

Катон протянул руку, и девочка взяла ее, очень тихо сказав:

– Меня зовут Стелла.

– Приятно познакомиться, Стелла, – бодро произнес он, за руку ведя ее к одному из коней. – Добро пожаловать в Дикую Охоту.

Первое время она действительно думала, что боги послали Охоту ей на помощь.

В мире, в котором они жили, творился настоящий хаос. Чудовища выползали из-под земли и нападали на всех, кто не мог оказать достойное сопротивление. Крылатые твари заслоняли собой небеса и отрывали от земли тех, кто не был достаточно быстрым, чтобы убежать. Откуда-то появившиеся города, деревни и храмы рушились и возвращались к своему первоначальному состоянию, сгорали в огне и хоронили под собой многих несчастных, не успевших выбраться. Ветер приносил стенания раненых и умирающих, язык тварей, который Стелла не понимала, звук дождя из крови, окроплявшей поля, треск погребальных костров и заверения в том, что этот мир сдастся так же, как сдались остальные.

Но Стелла почти не обращала на это внимания. Центром ее искаженного мира стала Дикая Охота, которая странствовала по всем землям – видимым и невидимым – и могла оказаться там, куда другим путь был закрыт. Холодный ночной ветер трепал ее шерсть, когда Катон, Иан и другие Охотники учили волчицу выслеживать и загонять дичь, мышцы крепли, пока она преодолевала многие лиги вслед за тенями Охоты, а окружающий мир рушился и создавался заново.

Один раз, когда они оказались на выжженных чьим-то жестоким огнем земле, полной серого песка и пепла, Катон спросил у нее:

– Ты знаешь, почему все было именно так?

Большую часть времени вне лагерей, которые они устраивали в различных точках мира, Стелла проводила в обличье волчицы и потому просто помотала головой из стороны в сторону.

– Здесь была Башня, – продолжил Катон, раскинув руки, будто хотел разом охватить всю мертвую землю, простиравшуюся на многие лиги вокруг. – Очень сильная Башня, которая несколько месяцев удерживала Третьего. Ты ведь знаешь, кто такой Третий?

Мужчина впервые заговорил о нем, но Стелла откуда-то знала о Третьем сальваторе и раньше, и потому кивнула, подойдя ближе и коснувшись хвостом ноги Охотника.

– Башня пыталась забрать у Третьего его магию, – продолжил Катон, потрепав ее по голове. – Долго и отчаянно, но он отказывался так просто расставаться со Временем. Он боролся столь отчаянно, что из-за этого само время этого мира исказилось. Ты знаешь, сколько прошло с той минуты, как мы все оказались здесь, до той, когда мы нашли тебя?

Стелла действительно не знала и продолжала благодарить богов за то, что они уберегли ее от этого знания. Шестое чувство подсказывало, что она просто не выдержала бы этого.

– Несколько месяцев, – жестко произнес Катон, убрав руку с ее головы. – Третий был захвачен Башней сразу же после того, как оказался здесь, и он несколько месяцев боролся с ней так, что это отразилось на всем мире. Тебе, возможно, показалось, что прошло всего пару часов, может, даже минут, но на деле прошли месяцы. Время исказилось настолько, что почти никто этого не понял.

Стелла и представить не могла, что все настолько серьезно. Она и впрямь думала, что прошло не больше пары часов, и не понимала, как можно было не заметить подобного изменения. Разве способна существовать столь мощная магия, меняющая абсолютно все?

Исключением был Катон, но Стелла уже давно не относила его к простым смертным. Дикая Охота была легендой, ранее странствовавшей под разными небесами, но ныне застрявшая здесь, как и все, кого Герцог-Карстар сумел проклясть с помощью хаоса. Об этом девушке рассказал Катон, когда обучал ее устройству миров.

Мужчина учил ее истории, которая была известна ему, культурам других народов, обращениям к различным людям; лишь языки совсем не давались ей. Стеллу это расстраивало, ведь Катон был очень умным и умел найти подход к любому человеку на любом языке. Чаще он, конечно, находил конфликты и драки, но Стелла ни за что на свете не стала бы осуждать его за это. Он был вождем Дикой Охоты, существом, лишь внешне напоминавшим человека, и ему было дозволено то, что для простых людей было бы безумством и преступлением. Катон был одновременно всем и одним-единственным, кто имел право на многое, в том числе на то, чтобы говорить о Третьем сальваторе, не боясь его.

До Стеллы доходили слухи, что Омага – столица страны великанов – активно восстанавливается. Несколько раз Катон навещал ее, но никогда не брал с собой волчицу. В это время она обычно оставалась в лагере, скрытом