Слухи, образы, эмоции. Массовые настроения россиян в годы войны и революции (1914–1918) - Владислав Аксенов

Однако помимо естественных для войны страха и отвращения к врагу официальная пропаганда искусственно разжигала ненависть к немцам, фабрикуя свидетельства их зверств в отношении мирного населения. Одним из самых известных примеров стала «Черная книга германских зверств», выпущенная уже в 1914 г. под редакцией «доктора» М. В. Головинского — сотрудника Охранного отделения, которому многие историки приписывают авторство известной фальшивки — «Протоколов сионских мудрецов»[1052]. В обращении к русскому читателю Головинский писал: «Действительность иногда бывает неожиданнее всякой фантазии и ужаснее всякого кошмара. Нам не нужно ни сильных выражений, ни красочных сравнений для того, чтобы изобразить весь ужас передаваемых нами фактов, которые всякого беспристрастного историка заставят записать современных немцев в „черную книгу“ варваров и дикарей. Бесконечный вопль страданий несчастной Туган-Барановской, у которой сдирают кожу с черепа, плач детей героя долга казначея Соколова, искалеченные жизни изнасилованных в Ченстохове, крики несчастных сошедших с ума во время ужасного обратного путешествия из Германии, все эти картины так живо стоят перед глазами каждого русского, что не нуждаются в особом художественном таланте для их изложения»[1053]. Истории о зверствах немцев подхватывались периодической печатью и быстро распространялись по России. Заголовки «Немецкие зверства» пестрели в газетах и журналах, появлялись на эту тему и постоянные рубрики.

В мае 1915 г. в газете «Киев» появилась статья на «беспроигрышный» для пропаганды сюжет, как немцы-звери насиловали беззащитную русскую медсестру: «В главном управлении Красного креста получена телеграмма от особоуполномоченного Красного креста… Немцы отправили захваченную сестру в тыл и около двух недель держали в окопах. На ночь ее раздевали до-нага и привязывали за ногу к колу. Несчастную изнасиловало более ста человек. Когда упавшую в беспамятстве сестру милосердия оставили на произвол судьбы, местные крестьяне спрятали ее и привезли в расположение наших войск. В настоящее время у несчастной обнаружены признаки острого помешательства, воспаление брюшины и венерические болезни. Главное управление постановило затребовать все подробности этого ужасного факта, произвести расследование и принять меры к выражению самого резкого протеста против выходящих из всяких границ диких зверств немцев»[1054]. На статью обратили внимание в Департаменте полиции, посчитав, что она может иметь негативные последствия для внутренней жизни[1055].

Для выяснения достоверности всех этих сведений в мае 1915 г. начала работу Чрезвычайная следственная комиссия, которая за все время работы разобрала около 20 000 дел. Однако в качестве этого разбора исследователи сомневаются, указывая, что за одно заседание члены ЧСК умудрялись рассмотреть 100–300 случаев[1056]. Основным источником информации для комиссии стали рассказы раненых солдат, беженцев, военнопленных, сведения, полученные из иностранной печати. А. Б. Асташов отмечает, что убедительных документов, подтверждающих зверства немцев по отношению к мирному населению, найдено не было[1057]. И. Зырянов рассказал, как готовились соответствующие газетные разоблачения на основе показаний раненых воинов. Лазареты прифронтовой полосы ежедневно осаждались журналистами, которые за те или иные подарки выпытывали у раненых нужную информацию. Последние, понимая, чего от них ждут, не скупились на «истории»: «Солдаты добродушно курят папиросы, уплетают за обе щеки шоколадные плитки и в знак признательности врут корреспондентам в три короба о своих подвигах, о немецких зверствах»[1058]. Однако не все свидетели шли на сознательное утрирование или искажение фактов. Многие беженцы, впервые попавшие под артиллерийский обстрел и во время паники потерявшие ориентацию в пространстве, искренне верили в то, что немцы стреляют по мирным жителям, а не по расположенной поблизости воинской части.

Одна из самых резонансных историй была связана с капитуляцией города Калиш 20 июля 1914 г. Пропаганда описывала, как немцы из мортир обстреливали мирный город и расстреливали из пулеметов женщин и детей. В реальности ситуация была несколько иной, хотя жертв среди мирного населения было много. После того как немцы без боя вошли в город и взяли управление в свои руки, среди солдат началась попойка, во время которой произошла стрельба. В начавшейся панике начали обстреливать из пулемета окна домов, так как показалось, что это мирные граждане открыли стрельбу. Чтобы прекратить пьянство и разложение солдат, на следующий день было принято решение выйти из города, но на этом беды не прекратились. Ревизор Калишско-Петроковского акцизного управления З. И. Оппман, чьи показания использовались в качестве обвинения немцев в зверствах, сообщал, что 25 июля паника среди немецких солдат повторилась: «От стрельбы из пушек, винтовок и пулеметов повреждены были многие телефонные столбы, и телефонные провода в большом количестве застилали улицы. Лошадь одного молодого офицера так запуталась в проволоку, что упала на передние ноги; офицер, не отдавая себе отчета о происшедшем, выстрелил из револьвера. Выстрел послужил поводом к всеобщей панике; опять началось обстреливание окон домов, некоторых открытых магазинов и расстрел людей, случайно проходивших по улицам. Стреляли из пулеметов по всему городу»[1059].

В ноябре 1915 г. появился очередной «памфлет», обличающий немецкие зверства, авторства известной «исследовательницы» мирового масонского заговора (иудейско-английского происхождения) графини С. Д. Толь (урожденной Толстой) «Причины осатанения немцев: историческая справка». Теперь к англичанам и иудеям присоединялись немцы, а истоки немецкого масонства Толь обнаруживала в Реформации. Писательница шла дальше Головинского и перечисляла самые жуткие истории о немцах, ходившие в обществе: как расстреляли семилетнего бельгийского мальчика за то, что он пригрозил немецким солдатам деревянным игрушечным ружьем, как у бельгийских мальчиков отрезали правую руку, чтобы они, когда вырастут, не смогли держать ружья, как на глазах матерей подбрасывали на штыках грудных младенцев, как насиловали маленьких девочек и затем отрезали им обе руки и пр.[1060] По мнению Толь, растлевающее влияние масонства привело к развитию у немцев «сатанинской гордыни», а самого Вильгельма II сделало параноиком и неврастеником. Как отмечают исследователи, дегуманизация и демонизация врага являются важной составляющей патриотической пропаганды, снимающей с солдата моральную ответственность за убийство неприятеля, однако побочные эффекты этой стратегии давали о себе знать в психологическом климате тыла, способствуя невротизации общества.