Империя в войне. Свидетельства очевидцев - Роман Сергеевич Меркулов

Государя по войскам с пометкой «Царьград». На кого это может теперь действовать? Кто это ему советует? И как «нетактично» теперь, на третий год несчастной войны, при уже полном истощении всенародно раскрыть ее настоящую подоплеку. Ох, доиграются до катастрофы, ох, допляшутся! Любопытно было бы знать, какая на сей раз (поистине темная) действовала сила. Едва ли Распутин. Ведь он, говорят, всецело за мир; за это его даже обвиняют в измене, в подкупе! Неужели наш милый Палеолог? В редакции Гессен, с лукавой улыбкой и «секретно» подмигивая, молвил на мое сетование: «Нет! Это скоро кончится!»

И. В. Устрялов, 15 декабря

Внутри страны все растет недовольство. И лейтмотивом настроений является прямая ненависть к верховной власти – к царице, к самому царю. Чем дальше, тем глубже проникает эта ненависть и тем шире она распространяется. Самые консервативные классы, самые умеренные люди ею постепенно заражаются. Трон колеблется – это несомненно, и правы съезды, стремящиеся громко об этом заявлять. Быть может, еще не поздно. Какую любовь, какую славу мог бы стяжать себе царь в эти два с половиной года! Как легко мог бы он затмить едва ли не всех своих предков! Казалось, счастье само давалось ему в руки, неслыханное, небывалое, соответствующее тому патриотическому подъему, что был в начале войны… И как назло, все моменты пропущены, все надежды обмануты, сделано все, чтобы оттолкнуть народ, раздражить, разочаровать его. Результат налицо.

Нехорошо, что падает престиж монархического принципа. Революция в России будет ужасна, нелепа, как были нелепы революционеры 1905 года.

Что-то будет? Живем прямо-таки как на вулкане, вот-вот ожидая извержения. Уже слышны подземные удары, уже колеблется почва… Да минет нас чаша сия.

И. С. Ильин, 15 декабря

Это будет уже третий выпуск со времени моего пребывания. Прошлые два выпуска не произведенных было в первом выпуске три человека и во втором два – все остальные были выпущены прапорщиками. Разумеется, может быть, десяток достоин только быть офицерами и руководителями нижних чинов, так как ни по своему развитию, ни по культурному уровню все эти юнкера стоят не выше хороших фейерверкеров и безусловно уступают фельдфебелям и сверхсрочным, но все же, несмотря на это, их выпускают и они идут командовать солдатами.

М. М. Богословский, 16 декабря

Над русскою землею нависла какая-то темнота. Утром до 10 часов так темно, что ничего делать нельзя. На фронте – вялое затишье, скорее с неудачами для нас, чем с успехами. Внутри гниль, уныние, дряблость и революционная лихорадка, гнилостная революционная лихорадка. Когда натиск на министерство в Думе не удался, выдвинуты были московские съезды, назначенные на 9 и 10 декабря, якобы по «продовольственному вопросу», но на самом деле для провозглашения тех же самых резолюций в еще более резкой форме. Когда съезды не удались, были запрещены, в Думе кадеты начали фокусничать, чтобы так или иначе огласить по поводу запросов революционные резолюции съездов. Министерство потребовало закрытых дверей; оглашение не удалось. Тогда Милюков, совершенно как фокусник, предложил поставить на повестку обсуждение какого-то еще в июле предложенного «вопроса» об отношении правительства к земскому и городскому союзам, чтобы по этому поводу заговорить о «московских событиях», как стали называть запрещение съездов (подумаешь!). Министры ответили отказом обсуждать теперь «вопрос».

П. Н. Гащаев, 17 декабря

На станцию Кропчево Северо-Западной железной дороги прибыл воинский поезд № 59 номер эшелона 22072 прапорщик этого эшелона наказывал солдата кнутом, вывел его и раздел до рубахи и положил на снег между рельсами и начал наказывать палкой. После позвал 25 солдат и велел бить им прутом по голому телу, кто бил тихо этого он ударял по лицу.

Так били все солдаты, а после того прапорщик пинал его в грудь ногами. Солдата понесли в вагон два солдата. Прапорщик обратился к солдатам и сказал: «Вот теперь видите какую я власть имею над Вами».

Отпечатайте это в газете.

Л. И. Крылов, 17 декабря

После выборов пошел в Архиерейский Дом, где Архиепископ Серафим собрал депутатов епархиальнаго съезда и сказал им длительную речь. Начало ее было вяло и, думается, неискренно (об исчезновении иконы Казанской Божией Матери, оскудении благодати; о революционных замыслах «союзов» и пр.), вторая часть – о влиянии «темных сил» на русскую жизнь – очень сильна. Влияние Распутина на Двор и высшую аристократию – огромно, неописуемо. Все кругом Царя этот «вонючий мужик» растлил и осквернил; а между тем все пресмыкаются пред ним. По мнению Серафима его следует утопить в Неве. О несчастном семействе Царя он, Серафим, плаче за каждой Литургией; советует и нам плакать… Протопопов – сифилитик и паралитик; все министры – ничтожества, нарочно выдвигаемые жидо-масонством; все развратно и продажно; Распутину за оказываемое покровительство платят сотнями тысяч; он купил несколько домов в Петрограде. Не возвышал своего голоса в Петрограде (в Государственном Совете) потому, что это значит принести безполезную жертву.

В. Чеботарева, 17 декабря

Заехала около семи часов в лазарет, дежурная сестра кинулась: «По телефону передали: Григорий убит». Пришли «Биржевые Новости» – подтверждение. Дети звонили: «Вечером быть не можем, служба у нас, должны с мама остаться». В одиннадцать вечера позвонила Елизавета Николаевна, мужу сказал комендант – убил Юсупов, тело не найдено. Интересно знали уже в два часа о происшествии?

Вечером, говорят, часов около пяти, узнали о пропаже, слезы, отчаяние. В воскресенье она и Татьяна Николаевна причащались. В воскресенье дети совсем не были, приехали в понедельник, заплаканные, подозрительно следящие за всеми. Татьяна вышла среди перевязок, заговорила с Варварой Афанасьевной, расплакалась, пришла обратно в операционную, еле сдерживалась.

20-го вернулся государь, поехали навстречу, долго оставались в вагоне; вышел растерянный, забыл поздороваться с встречавшими, вошел в покои, тогда вспомнил, вернулся, молча пожал руки. Результат – утверждение Протопопова, полное торжество реакции, сейчас говорят о возможности объявления регентшей 1-го января, чтобы все министры являлись с докладом. Пожалуй, подтверждение сегодня на замечание Ольги Николаевны: «Мама неважно себя чувствует, да и устает, весь день за бумагами, много дела, утром вся кровать засыпана».

Что же это будет?

С. С. Прокофьев, 18 декабря

Вчера разнёсся слух об убийстве Распутина (имя его войдёт и в историю, и в литературу, а может и в музыку – сюжет для оперы?!!), все поздравляли друг друга, вечером на концерте Зилоти потребовали гимн. Газеты молчали, а в публике шептались, что убил граф Сумароков-Эльстон по жребию, брошенному между гвардейскими офицерами.