Китай при Мао. Революция, пущенная под откос - Эндрю Уолдер

Таблица 14.1. Рост ВВП на душу населения, экономики Азии, 1950–1973 гг.

Замедление экономического роста было связано с проблемами как в сельском хозяйстве, так и в промышленности. Коллективные фермерские хозяйства столкнулись со сложностями в наращивании производительности на один гектар обрабатываемой земли, а те результаты, которых удавалось достигнуть, не успевали за быстрым ростом населения Китая. В 1970-х гг. наметился спад поставок зерна в города. В отсутствие резкого роста выработки сельскохозяйственной продукции Китаю в самом ближайшем будущем грозил кризис поставок продовольствия. Основным фактором в надвигающемся экономическом застое выступала промышленность, а точнее – тяжелая промышленность, которая по умолчанию забирала себе большую часть инвестиций в ущерб потребительским товарам, услугам и жилью. В отсутствие существенного позитивного эффекта КНР продолжала направлять в тяжелую промышленность все бо́льшие ресурсы. В 1953 г. в нее шли 52 % государственных инвестиций, во время «большого скачка» – 87 %, а в оставшиеся годы вплоть до кончины Мао – практически всегда выше планки в 80 % [State Statistical Bureau 1983: 339].

Щедро одариваемая средствами тяжелая промышленность тем не менее оказалась неспособна применять их эффективно. Эта проблема стала наиболее очевидна после 1970 г. График 14.2 представляет тренды многофакторной производительности. Значение выше уровня 1,0 свидетельствует о том, что промышленность производила больше, чем получала; значение ниже 1,0 указывает на то, что выработанная продукция была менее ценна, чем ресурсы, затраченные на ее производство. Чем выше показатель, тем эффективнее расходуются ресурсы. Чем ниже показатель, тем выше показатель разбазаривания экономических ресурсов и тем меньше средств выделяется на иные цели. Из графика 14.2 становится ясно, что промышленность КНР была относительно неэффективна вплоть до 1970-х гг. и просто катастрофически нерезультативна в период «большого скачка». Лишь к началу 1970-х гг. мы начинаем отмечать уровни многофакторной производительности, которые обычно ассоциируются с ускоренным и стабильным экономическим ростом. Однако вскоре в промышленной производительности начался постепенный спад, и она, за исключением одного года, продолжала ежегодно снижаться вплоть до 1976 г.

График 14.1. Ежегодные изменения в ВВП, постоянные цены, 1952–1976 гг. Источник: на основании данных [State Statistical Bureau 1983: 22, 103]

График 14.2. Тенденции производительности промышленного производства, 1953–1976 гг. Источник: [Kuan et al. 1988: 583]

Очевидные симптомы стагнации указывали на укоренившиеся недостатки применяемой экономической системы, задуманной с расчетом на генерирование роста. Неэффективность работы экономических институтов КНР, особенно тех структур, которые, демонстрируя взамен лишь весьма скромные достижения, отвечали за промышленность, исключала возможность направить ресурсы на более насущные потребности. Расточительная промышленная система в самом буквальном смысле пожирала ресурсы, которые могли бы быть использованы на развитие инфраструктуры, жилищное строительство, увеличение заработных плат и производство потребительских товаров, повышая тем самым качество жизни в Китае. Население КНР шло на постоянные жертвы в угоду системе, сделавшей акцент на тяжелую промышленность, которая в силу политических факторов была неэффективна и обрекала Китай на отсталость.

Позволить себе дальнейшую экономическую стагнацию Китай не мог. В 1976 г., после 27 лет судорожного развития социалистической экономики, КНР достигла уровня ВВП в $163 на душу населения – показатель, сравнимый со все еще переживавшей бедность Индией ($164)[210]. Да, Китай превзошел Бангладеш ($140) – страну, которая на тот момент истории становилась символом предельных экономических лишений. Однако в 1976 г. Китай был еще далеко позади по преимуществу аграрной экономики Индонезии ($286). В равной мере КНР отставала от Южной Кореи ($824), которая в 1950–1953 гг. пережила тяжелую войну и начала 1953 г. примерно с той же отправной точки, что и Китай. Гонконг – до 1950 г. захудалый портовый городок, который не мог сравниться с процветающим Шанхаем, – к 1976 г. имел ВВП на душу населения в $2849, а Япония, находившаяся где-то в середине своей программы ускоренного послевоенного экономического роста, – $5111. Несостоятельность маоистской экономики Китая становится наиболее очевидной при сравнении с показателями развития Китая после 1976 г. К 1990 г., по прошествии десятилетия умеренных рыночных реформ, Китай достиг ВВП на душу населения в $314, к 2000 г. – $949, к 2010 г. – $4433.

Степень отставания Китая от сопоставимых экономик становится очевидной из графика 14.3, который фиксирует ВВП на душу населения при постоянных ценах. За счет методики паритета покупательной способности корректируются различия между экономиками в структуре цен, которые могли бы исказить результаты сравнения. На тот момент Китай явно рисковал оказаться навсегда неспособным выполнить давнее стремление китайцев: догнать самые передовые экономики или по крайней мере более развитые социалистические экономики. При сравнении с траекториями развития Тайваня, Южной Кореи, Японии, СССР и Восточной Европы становится очевидным, что Китай фактически не прогрессировал. И с каждым годом этот разрыв лишь увеличивался. График 14.4 представляет описанные тренды с несколько иной позиции. Здесь указаны чистые изменения в ВВП на душу населения за этот же период, но без учета корректировок по паритету покупательной способности. Здесь Китай превосходит в общем увеличении темпов роста Индию, но находится позади иных «ревизионистских» социалистических держав и сильно отстает от сопредельных восточноазиатских экономик. Вне всяких сомнений, Китай не поспевал за соседями и застрял на низком уровне развития, превратившись в одну из беднейших стран региона.

Доходы и качество жизни

Спартанские условия жизни и отложенное материальное процветание – основополагающие особенности советской модели развития. Чрезмерные инвестиции в тяжелую промышленность обеспечивали стремительный рост. Однако разрушительные инициативы Мао во времена «большого скачка» и политические гонения, учиненные во время «культурной революции», превратили модель, которая уже позволила СССР добиться устойчивого и динамичного роста, в несбалансированный инструмент, генерировавший в условиях низкого уровня промышленного развития стагнацию. Мао потерпел очевидный крах в избрании пути, который бы дал Китаю возможность конкурировать с СССР в вопросах экономической эффективности. Оставив суть советской модели неизменной, но усилив в ущерб экспертизе квалифицированных управленцев и специалистов значимость официальных партийных лиц и политических активистов, Мао лишь обострил имманентные недостатки внедряемой системы.

График 14.3. Тренды экономического роста в избранных экономиках, 1950–1976 гг. Источник: [Maddison 2006: 304, 479]

График 14.4. Темпы экономического развития в избранных экономиках, 1950–1976 гг. Источник: [Maddison 2006: 304, 479]

Жители городов в Китае находились в гораздо более благоприятном положении, чем представители коллективных фермерских хозяйств. Однако горожане сталкивались со стагнацией доходов и перебоями в поставках потребительских товаров, недостатком жилья и некачественными услугами. После заключительного этапа общенациональных корректировок заработных плат доходы в промышленном секторе фактически оставались замороженными с 1963 г. – в этот год около 40 % трудящихся получили повышения по службе и прибавки к заработной плате. Следующие