Китай при Мао. Революция, пущенная под откос - Эндрю Уолдер

площадь был возложен один венок, который так и остался лежать на булыжниках.

Последствия событий на площади Тяньаньмэнь и последние дни Мао

Очевидно, что радикалы из Политбюро и их сторонники были обеспокоены протестами на площади Тяньаньмэнь. 7 апреля племянник Мао, Мао Юаньсинь, отчитался ему, что «в рамках контрреволюционного политического инцидента… было публично развернуто знамя Дэн Сяопина, древко которого было направлено против великого лидера, председателя Мао» [Teiwes, Sun 2007: 489]. Отдельные радикалы из Политбюро обвинили Дэн Сяопина в организации митингов в рамках антипартийного заговора и даже заявили, что он лично присутствовал на площади, чтобы направлять протестующих. Убедить во всем этом Мао не удалось, однако председатель четко осознавал, что эти выступления свидетельствовали о том, что люди ожидают разворота политики «культурной революции» и что Дэн, Чжоу и подобные им публичные фигуры служили объединяющим фактором подобных акций. Мао приказал сместить Дэна со всех руководящих должностей и официально назвал Хуа Гофэна преемником Чжоу (впрочем, Хуа исполнял обязанности премьера уже с февраля). Хуа также был назначен первым заместителем председателя, что свидетельствовало о его возможной кандидатуре на место преемника самого Мао. Дэн Сяопин подвергся публичному порицанию. Четырехмесячная кампания против «беспринципного каппутиста» вылилась в кампанию критики Дэна [MacFarquhar, Schoenhals 2006: 427–430]. Эта акция стала последним существенным вкладом Мао в политику КНР.

В последующие месяцы радикалы из Политбюро и их сторонники как в Пекине, так и за пределами столицы продолжали критику недавних попыток восстановления Китая после кампаний «культурной революции». По всему Китаю попали под следствие сотни тысяч человек, а примерно десять тысяч человек были арестованы по подозрениям в поддержке протестов на площади Тяньаньмэнь или выражении идей, подобных тем, которые высказывались во время проведения митингов. В честь «сокрушительной остановки встречного течения контрреволюции» проводились массовые собрания и парады [Heilmann 1994: 46–53; MacFarquhar, Schoenhals 2006: 431–432]. В регионах возобновилось противостояние старшим кадрам. Особенно активными на этом фронте были те люди, которые понесли наказание в рамках кампаний Дэн Сяопина 1975 г. по подавлению фракционализма. Бывшие повстанческие лидеры в таких городах, как Ханчжоу и Нанкин, продолжили действия по смещению кадровых работников, которые поддержали деятельность Дэна, способствовавшую маргинализации мятежников, с целью отомстить этим ветеранам труда [Dong, Walder 2014; Forster 1990; MacFarquhar, Schoenhals 2006: 434]. Хуа Гофэн и другие лидеры, пытавшиеся добиться политической стабильности и восстановления экономики в тех пределах, которые допускал Мао, столкнулись с жесткой критикой со стороны более радикально настроенных официальных лиц, которые будто бы были готовы наброситься даже на самое умеренное желание справиться с последствиями «культурной революции».

На фоне столь неспокойной обстановки здоровье Мао сильно пошатнулось. 11 мая председатель пережил инфаркт. Он оставался в сознании, однако был прикован к постели. Еще два инфаркта произошли 26 июня и 2 сентября. Наконец, 9 сентября 1976 г. Мао скончался. Хуа Гофэн вошел в должность исполняющего обязанности председателя. По всему Китаю во избежание возобновления публичных волнений в боевую готовность были приведены вооруженные силы. В Доме народных собраний 11–17 сентября проводились ежедневные церемонии прощания. 18 сентября на площади Тяньаньмэнь прошла масштабная акция памяти, на которой присутствовало, по имеющимся данным, около миллиона человек. Хуа Гофэн выступил с речью, в которой Мао превозносился как «величайший марксист-ленинист современности». В заранее указанное время, под звуки фабричных и паровозных гудков все население Китая замерло в память о Мао на три минуты молчания. Дэн Сяопину и его ближайшим сторонникам, которые сравнительно недавно были сняты со своих постов, не было разрешено принять участие в церемонии прощания с лидером [Teiwes, Sun 2007: 551–552; Vogel 2011: 174–175].

По официальной версии событий, кульминацией которых стал арест радикалов из Политбюро в начале октября, существовала некая «банда четырех», которая вступила в заговор с целью узурпации власти у КПК. По всей видимости, это предположение так же оторвано от исторических реалий, как и обвинения Линь Бяо в намерении захватить власть. Официальные лица, которые организовали аресты и фактически осуществили политический переворот, должны были понимать, что радикалы будут для них лишней проблемой, и, возможно, опасались выдвижения ими нового кандидата на высшее руководство. Однако каких-либо существенных свидетельств целенаправленных действий радикалов из Политбюро в целях захвата власти в течение нескольких недель от кончины Мао до их задержания не существует [Teiwes, Sun 2007: 536–568, 572–579].

Если кто-то и пытался организовать заговор, то это были противники радикалов, которые начали действовать, когда со дня смерти Мао не прошло и недели. Хуа Гофэн встретился с другими высокопоставленными чиновниками для обсуждения возможных путей решения так называемой «проблемы банды четырех». Закулисные перешептывания по поводу удаления радикалов от власти имели место и до этого, но именно Хуа Гофэн решительно взял инициативу в свои руки. Хуа встретился с другими представителями Политбюро в конце сентября. Он четко указал на неизбежность надвигающегося конфликта с радикалами. Для устранения политических оппонентов было предложено провести среди членов Политбюро голосование, но этот вариант воспринимался как чрезмерно рискованный, поскольку в этом случае создавалась вероятность еще одной мобилизации региональных мятежников [Ibid.: 570–571]. Процесс подготовки ускорился, в заговор оказалось вовлечено еще больше официальных лиц. Был подготовлен список наиболее активных сторонников радикалов в Пекине, которых также предстояло задержать. В назначенное время гарнизон города Пекина должен был осуществить захват информационного агентства «Синьхуа», центрального радио, «Жэньминь жибао», аэропорта и других стратегических точек столицы.

Реализация плана началась с приглашения главных чиновников-радикалов на совещание Политбюро, которое было назначено на 6 октября. Чжан Чуньцяо, Ван Хунвэнь и Яо Вэньюань были задержаны немедленно по прибытии на предполагаемую встречу. Цзян Цин и племянник Мао, Мао Юаньсинь, были арестованы прямо у себя дома вскоре после этого. Гарнизон города Пекина взял под свой контроль стратегические точки. На всю операцию ушло меньше часа [Ibid.: 579–580]. В последующие дни в Пекин для участия в брифингах по поводу произошедших изменений были вызваны представители регионов и военных округов. Около 30 наиболее заметных сторонников радикалов были задержаны. Партийное руководство в Шанхае – опорном пункте радикалов – столкнулось с невозможностью установить связь с союзниками в Пекине, в связи с чем возникло предположение, что «ревизионисты» смогли захватить власть. 8 октября шанхайские радикалы провели чрезвычайную встречу и решили мобилизовать на противостояние «ревизионистам» ополчение. На 12 октября отдельные шанхайские чиновники запланировали обнародовать на национальном уровне заявление в поддержку повстанцев, организовать демонстрации, подорвать мосты и оказывать сопротивление противнику по аналогии с Парижской коммуной. Однако всему этому не было суждено сбыться. Шанхайских чиновников вынудили прибыть в Пекин для проведения консультаций относительно того, что им стало там известно, сторонники радикалов решили