Китай при Мао. Революция, пущенная под откос - Эндрю Уолдер

по возвращении держать рот на замке. Арест «банды четырех» стал достоянием общественности 14 октября. Новость вызвала у шанхайцев удивление. По мере публикации имен задержанных стало очевидно, что народ поддержал переворот. Все планы по организованному сопротивлению были отметены в сторону [Ibid.: 584–585][205].

В последние недели своей жизни Мао, по всей видимости, осознал, что проиграл затеянную им же самим игру. В известном послании Хуа Гофэну, датированном летом 1976 г., Мао задавался вопросом о будущем «последней революции»:

За свою жизнь я добился двух вещей. Первое дело – несколько десятилетий я воевал с Чан Кайши и отшвырнул его, заставив базироваться на нескольких островках; после восьми лет войны с японцами мы отправили их восвояси; мы пробились в Пекин и наконец вступили в Запретный город. Мало кто не признает факт этих достижений… Вы все знаете о втором деле моей жизни: запуске «культурной революции». Здесь у меня мало сторонников и много противников. Однако дело революции не завершено, и ее наследие будет передано следующему поколению. Кто возьмется за него? Если не мирно, то на фоне беспорядков. Если не надлежащим образом, то ценой кровопролития. Лишь небесам известно, как вы подойдете к претворению этого дела в жизнь[206].

Если Мао видел в Хуа фигуру, которая смогла бы сбалансировать весьма разобщенное руководство КНР и помочь его верным радикалам выжить, то он вновь просчитался. Не прошло и месяца после кончины лидера, а его жена и племянник сидели в тюрьме вместе со своими политическими союзниками. В последующие годы репутация Мао как отца-основателя КНР оставалась нерушимой, однако наследие последних лет жизни председателя было отринуто. Последовавшая через некоторое время кампания КПК по «полномасштабному отказу от “культурной революции”» очернила тех чиновников-радикалов, которые самоотверженно исполняли приказы Мао. Иногда даже создавалось впечатление, что именно эти официальные лица, а не Мао, были повинны в «десятилетии потрясений». Однако официальный вердикт КПК по «культурной революции» – «Резолюция по истории партии», обнародованная через пять лет после кончины Мао, в 1981 г., – вынужденно признавал очевидное:

На «культурную революцию», продолжавшуюся с мая 1966 г. по октябрь 1976 г., следует возложить вину за самый тяжелый спад и самые большие потери, которые претерпели с момента образования КНР партия, государство и народ

Китая. Положил начало этой инициативе и возглавлял ее товарищ Мао Цзэдун[207].

Глава 14

Оглядываясь на эпоху Мао

К моменту своей кончины Мао смог реализовать немногое из того, что он намеревался осуществить с середины 1950-х гг. Два главных прижизненных достижения лидера – образование единого китайского государства и внедрение модели социалистической экономики, заимствованной у СССР, – в целом продолжали существовать, однако их значимость могла быть оспорена. В Китае, который оставил после себя Мао, доминировали разрозненная партийная организация, которую терзали межфракционные разногласия, и администрация, которой еще только предстояло оправиться после десятилетия настойчивого наступления на чиновников на всех уровнях. Действия по продвижению индустриализации сошли на нет. В сельской местности царила бедность. Качество жизни в городах стагнировало, а в некоторых аспектах ухудшилось. Университетская система была в плачевном состоянии. В области науки и технологий китайцы давно отстали от общемировых стандартов. Вследствие инициатив Мао Китай всякий раз оказывался отброшенным от других стран мира все дальше назад. С начала 1950-х гг., выполнив лишь часть своих планов, Мао оставил после себя ослабленную и отсталую страну.

Нежелательные результаты, нереализованные амбиции

Практически все вмешательства Мао в дело государственного управления после 1956 г. грозили уничтожить предшествующие достижения лидера и формировали последствия, которых никто не ожидал и не желал. Первый пример такой инициативы – кампания «Сто цветов». Мао попытался представить себя поборником постсталинистской либерализации в новом стабильном и защищенном социалистическом режиме, призвав к публичному порицанию партийных кадров вопреки сильному противостоянию этой затее со стороны товарищей по партии. Крещендо поразительно резкой критики, организованных студенческих митингов, забастовок промышленных рабочих, развала коллективных фермерских хозяйств и периодических сельских мятежей продемонстрировало, что граждане Китая испытывали от действий нового партийного государства гораздо меньше энтузиазма, чем это представлялось Мао. Последовавшие за этим репрессии в рамках Движения против правого уклона во многом стали для председателя унизительным признанием собственного поражения, которое в конечном счете заставило его вернуться к своим первым сталинистским порывам, не сулившим КНР в ближайшем будущем ничего хорошего.

Еще более поразительным фиаско обернулся катастрофический «большой скачок». Мао был уверен в возможности постороения социализма на территории Китая быстрее, чем это допускали Сталин и другие китайские лидеры, и настойчиво требовал претворить в жизнь ускоренную социалистическую трансформацию экономики. Этот процесс был завершен в 1957 г., с опережением графика на многие годы. В связи с этим Мао уверовал в возможность квантового прыжка экономики КНР за счет новых социалистических институтов, в которых заправляли политические кадры, мобилизующие население на великие свершения во многом теми же методами, которыми сам председатель руководствовался на заключительных этапах гражданской войны. Надежды Мао на способность партийной организации КПК мобилизовать граждан Китая полностью оправдались. Нельзя не отметить, сколь ошеломляющим был общенациональный подъем активности. Немногие современные государства могли бы даже помыслить о такой кампании. Однако итоги «прыжка» оказались прямо противоположны тем результатам, которых ожидал от своей инициативы Мао. Даже если мы вообще не будем упоминать чудовищную смертность от опустошающего все и вся голода, «большой скачок» сильно ударил как по сельскому хозяйству, так и по промышленности, подорвав их потенциал на многие годы. Крах Мао на этом фронте был столь абсолютным, что в дальнейшем он даже не задумывался больше об ускорении экономического развития, полностью посвятив себя вместо этого масштабной операции, направленной на ликвидацию политических последствий катастрофы, на которую он сам обрек своих сограждан. Эта малоуспешная борьба занимала все время Мао вплоть до его кончины.

Если мы подойдем к «культурной революции» с позиций ее инициаторов, то следует признать, что ее достижения были в самом лучшем случае неоднородными. В конечном счете все это предприятие завершилось провалом, при этом процесс сопровождался нанесением стране огромного ущерба. Мао умудрился ускоренными темпами организовать поразительно масштабный мятеж против партийного государства, которое к 1967 г. оказалось фактически уничтожено. Опираясь на вооруженные силы, Мао смог ликвидировать прежние партийные и правительственные структуры, избежав при этом полного краха самого государства. В дальнейшем председатель задействовал новые административные органы в виде революционных комитетов, которые сменили предшествующие структуры.

Однако все это оказалось пирровой победой. Мао и его последователи-радикалы преуспели в разжигании общенациональных восстаний, однако постоянно демонстрировали несостоятельность в руководстве и направлении инициированных ими же конфликтов. После