Королевская кровь 12. Часть 2 - Ирина Владимировна Котова

* * *

Люк пожалел о том, что все-таки решил лететь, сразу после того, как поднялся в воздух. Ураган наверху, дикий, безумный, швырял его из стороны в сторону, и только максимально набранная скорость позволила ему двигаться вперед, лавируя между потоками ветра, ныряя под рукава всетуринского шторма. Вокруг грохотало, и непонятно было, что это — гром или звуковая волна от далекого столкновения оружия богов. От каждой такой волны закладывало уши и хотелось нырнуть вниз, вжаться в землю — или, наоборот, подняться наверх, в пустоту.

Не катились больше над Турой перламутровые реки белой стихии — рваные, скрученные, обезумевшие, они ошметками пульсировали то тут, то там во всей атмосфере. И не видел он больше огромных стихийных духов, и не ощущал их — неужели развеялись? Неужели не осталось больше у них сил?

Он пролетал над разломами, заполненными водой или лавой, он пролетал над тяжелыми грозовыми тучами, чернющими, бьющими молниями вниз и спрайтами вверх — там, где не получалось облететь их, он ускорялся еще быстрее, и лапы поджимались, и змеиный живот холодило от мысли, что сейчас его прошьет разрядом толщиной в десять змеев, от которого даже щит не спасет.

Люк долетел до Милокардер за полчаса и полетел вдоль них, расщепленных трещинами, ужасаясь тому, что видел. От дрожи земли сходили тысячелетние ледники и скалы размером с Вейн, а над пиками гуляли такие убойные ветра, что он не решился через них перелетать — и теперь рвался к морю, чтобы обойти горы и прямиком направиться к Дармонширу.

Только бы с Мариной и родными было все в порядке. Если змеи обещали, должно же быть так?

Но вновь и вновь швырял его ураган, то позволяя пролететь вперед, то опасно кидая к каменным склонам гор, то отдавливая назад — а он вилял, нырял в воздушном шторме, хитрил, трусил и паниковал, клекотал от ужаса и шипел от злости — и все равно летел вперед.

Позади осталась половина Милокардер, когда грохот стал сильнее, а его сбило воздушной волной — и впечатало в содрогающийся склон горы. Если бы не щит, лопнувший от удара, не было бы больше герцога Дармоншира.

Люк распластался на крутом склоне, прижавшись спиной к дрожащему камню, и с ужасом увидел, как приближаются к нему трое.

Инлий Белый, крутящийся вихрем, прекрасный, улыбающийся и грозный, с волосами-лезвиями, с быстрыми как ветер мечами, разящий и ими, и хвостом. И два — два! — противника. Бог-кузнечик в шипастых доспехах, с копьем о шести остриях, которое уже оставило множество вмятин на доспехах Инлия. И со спины — бог-стрекоза, орудующий двумя полукруглыми клинками как лопастями у мельницы.

Проявились над Инлием тысячи пастей, тысячи воздушных змей впились клювами в бога-стрекозу, задерживая его, позволяя Белому нанести удар второму противнику — и Люк сильнее вжался в склон, потому что стрекоза вибрирующе рассек воздух клинком, и сотни голов были отсечены, растворяясь туманом, а небесный тысячеголовый змей дернулся обратно. И вновь, из последних сил, напал.

* * *

Почти всех раненых с храмового холма Города-на-реке уже погрузили на драконов. Терновник, напитавшийся воды, медленно окутывал портал небольшим хрустальным щитом — чтобы уж точно никто оттуда не вышел. Тафию полностью снова скрыть под собой он не смог.

Собирались улетать Ангелина и Нории, драконы увели магов, чтобы позволить им отдохнуть во дворце, улетел Энтери, отправили ко дворцу гвардейцев, с берманами унесли спящего Демьяна Бермонта, и только Свидерский с Ситниковым продолжали сидеть у саркофагов. Александра никто не трогал. Ученики Чета тоже оставались здесь — они помогали последним раненым с посадкой.

Четери вновь услышал, а затем и увидел божественных противников, которые на этот раз вынырнули из-за горизонта со стороны Йеллоувиня. Над оплетенной терновником Тафией в это время гремела гроза — но небо за тучей было чистым, и два огромных силуэта занимали все видимое пространство от земли до неба.

Были они оба изумительно быстры, мощны, и не уступали друг другу ни в чем. Нерва бил клинками, бил и лапами-лезвиями, а паучий торс его то и дело поднимался на задние лапы, позволяя стать чуть ли не в полтора раза выше Вечного Воина. И Красный Иоанн ускорялся так, что становился похож на столб пламени, а мечи его оставляли огненный след, разрезая сети, отбивая удары круглых клинков, и звон от столкновения оружия доносился сюда гулко, грозно, заставляя землю дрожать еще больше.

Нерва ступал в одну сторону, другую, уверенный, терпеливый, двигался назад, вперед, назад, вперед, вперед, и они постепенно приближались… и Чет вдруг увидел всю картину, и тело его напряглось, и ладони зазудели, готовые взять оружие.

Бог-паук давил противника в сторону Тафии. Большой Тафии, Города-рассеченного-рекой, Города-не-защищенного-больше, и Красный, увлеченный боем, идущий сюда спиной, заметит его слишком поздно. И оступится на секунду. Которой хватит для одного удара.

Застучало в груди сердце, и Четери глянул в небеса. Снова на противников. С каждым шагом сюда, с каждым ударом, он убеждался в том, что правильно все увидел, и восхищался, и ужасался выверенной неторопливости и в то же время скорости бога-паука, и понимал, что осталось совсем немного, какие-то минуты — и произойдет непоправимое!

* * *

Проскользила рядом скала в тысячу раз больше самого Люка. Он, извернувшись, прыгнул на соседний склон — ну как прыгнул, наполовину, вторую половину пути его протащило ураганом и швырнуло на растрескавшийся ледник.

Надо было улетать — потому что противники были уже почти над ним, чуть-чуть в стороне, ступая по пикам как по пенькам в болоте, — но куда он сейчас улетит? Под меч богу или под ногу ему же? И он, оглушенный грохотом, почти размазанный звуковыми и ударными волнами, цеплялся когтями в хрупкий лед, выворачивая шею, чтобы видеть, что происходит. Жмурился от ужаса и снова смотрел. И молился непонятно кому — то ли Триединому, то ли судьбе, и просил подсказать, что же делать, и не мог сделать ничего, ничего!

Потому что Инлий Белый проигрывал. Он был искусен и быстр — но его били с двух сторон. Вот он развернулся, уйдя от удара копья прыгнувшего бога-кузнечика — и получил клинком в грудь, пробившим доспех. Заклубилась рана белым туманом.

Грозно выл ветер, выл яростно, нервно.

Вот он ударил хвостом, сбивая бога-стрекозу с ног — на того накинулся тысячеглавый дух воздуха, а Инлий прыгнул на бога-кузнечика, целясь ему в горло — и почти попал, взрезав темную то ли кожу, то ли хитин. Какого-то