Королевская кровь 12. Часть 2 - Ирина Владимировна Котова

персональным щитом. Он не защитит от прямого удара — но поможет при скользящем, даст мгновение уйти от смертельного.

Нерва наступал, и все его удары были смертельны — если бы Чет не ухитрялся быть чуть быстрее. Атакуй, атакуй, великий воин, покажи свою удаль — покажи все, что можешь! Пока ты наступаешь, я смотрю на тебя — и спрашиваю себя: «Что же ты за боец, бог-паук? Где твои слабые места?»

«Нет их, — говорили ему круглые клинки противника, — нет, — повторяли лапы-лезвия, бьющие от плеч как молоты, — нет! — подтверждал доспех, лишь чуть оцарапанный клинком Четери. — Нет слабых мест!»

За спиной Нервы сверкала покрытая хрусталем Тафия. Мастер уводил противника от своего города в сторону Белого моря, и холмы под ногами ощущались, что кочки, озера — как лужи, пышущие жаром разломы — как выбоины в мостовой, а леса — как низкие травы.

Четери под свист ударов, почти не отбивая их, ступал назад раз, два, три, обманчиво расслабленно уклоняясь, приседая и проседая, скользил вправо — быстрее порыва ветра, — затем влево. Где же слабая сторона твоя, враг, где ты медленнее, чем обычно?

Круглые клинки работали как крылья мельницы, и взгляд бойца-напротив был жуток и серьезен, темнее самой тьмы. Он бил так быстро, что будь Чет менее ловок — и его бы уже сотню раз рассекли пополам, Нерва бил так мощно, что мог бы гору расколоть одним ударом.

Страшная пасть то раскрывалась в ухмылке, когда Четери удачно атаковал, то поджималась — и тогда от скорости боя дрожала Тура, а грозовые тучи расходились стенами, и на теле Мастера появлялись новые резаные раны. И все же и Нерва не был неуязвим.

Уйдя от удара, упал Четери на колено, дотянулся до паучьего тела — и выпустил клинки фисы, а, пробив хитин, тут же отпрыгнув назад. Заклубилась в пробоинах дымная тьма — но бог-паук словно не обратил на это внимания. Ударил бичом — удар прошел по касательной по спине, но Чета все равно развернуло и швырнуло на землю. Тело горело от невыносимой боли — но он покатился, уходя от ударов, по холмам и лесам, метнул клинок к ногам прыгнувшего к нему паука и отсек одну — враг пошатнулся лишь на мгновение, и тут же выровнял баланс, и затанцевал в бою на семи лапах, как будто их по-прежнему было восемь.

Но этого мгновения хватило Чету, чтобы увернуться от удара бича и подняться прыжком — и все же чуть медленнее стал Нерва, чуть осторожнее. Он был ранен — но и Четери был покрыт ранами. Он стал внимательнее — но и Мастер успел изучить его.

Мир сузился до врага напротив. И слабое место стало понятно — ноги, как у тха-охонгов.

Продолжался бой. Чет отступал, отступал быстро, прыжками. Вновь достал бич плечо Чета — и тяжелее стало поднимать левую руку. Вспорол клинок Четери хитин на боку Нервы, резанул тонкое место у шеи, прежде чем быть отброшенным. Задела Мастера одна из сетей — ослабела правая половина тела, обожженая, и нога правая стала подводить, раненная круглым клинком.

Но все это была ерунда. Они оба это понимали.

«Что угодно может стать твоим преимуществом, — говорил Мастер Фери, — все что угодно, что есть у тебя, но нет у врага».

Единственное, что было сейчас у Мастера помимо искусства боя — знание любимой своей страны, Песков. В разворотах он видел, как приближается далекая гладь Белого моря, окруженного цветочными террасами. И шел он туда, и вел врага туда.

Сколько времени прошло, когда они в бою обошли огромное море-озеро и Чет начал подниматься по терассам, получив преимущество удара сверху и уязвимость в ногах и животе? Но он не дал врагу воспользоваться этим — прыгнул с верхней терассы за спину богу, уходя от взвившегося бича, поднявшего ввысь скалы, опустился ниже — и Нерве не хватило лишь мгновения-двух, чтобы закончить разворот, как Четери двумя взмахами срезал ему сразу три ноги.

Паук осел набок — но отбил следующий удар Мастера. Заорал-зарычал в ярости, метнул с двух рук сразу четыре сети — и пока Четери со скоростью крест-накрест резал них, прыгнул далеко назад.

И паучье тело потекло темным дымом — и встал враг на две человеческие ноги грозным гигантом. Шагнул вперед, пошатнувшись, привыкая к новому балансу — и рванулся в атаку.

Все, что было до этого, показалось Четери легкой разминкой. Нерва вновь гнал его к Тафии с понятной целью — и никак не удавалось Мастеру отвлечь его, увести в сторону, ибо он словно был окружен жалящими молниями со всех сторон, — и сам бил, и сам ранил врага, и хохотал в оскаленную морду противника, и двигался так, будто была это его последняя пляска. Они несколько раз перепрыгивали через Неру, то приближались к горам, то отдалялись от них. Раны на телах обоих превратились в сплошной узор, а там, где противники касались земли после прыжков, образовывались провалы и трещины.

«В бою не отвлекайся ни на что, — говорил Мастер Фери, — даже если ступаешь по телу своей матери».

Он отвлекся на секунду — потому что блеснула в глаза водная гладь и крыша дома, которую он клал своими руками. Там сейчас должна быть Света и его сын.

И сбил шаг в ту сторону, уходя к горам, — а круглый клинок врезался ребром в его лезвие с такой силой, что оно треснуло и раскололось, оставляя в руках Мастера срезанный меч. Им Четери на скорости потянулся навстречу Нерве, который зашел так, чтобы врагу солнце било в лицо. Дракон полоснул его по груди обрубком, пригибаясь, уходя под руку с клинком — но бог неуловимо быстро развернулся — и Четери, вгоняя целый клинок в бок врагу, увидел, как летит к его ногам паучья сеть, а следом, к лицу — круглый меч.

Огрызок клинка не достал паутину, и та спеленала Чету ноги. Четери успел отклониться от круглого клинка, отвернув голову, но спутанные ноги и раненное тело не дали ему достаточно гибкости, и диск режущей кромкой черкнул ему по глазам, перерезая переносицу и погружая его в кровавую темноту.

Тьма. Страх. Боль.

Дыхательное горло тут же забила кровь, а Чет, на слух увернувшись от удара бичом, успел метнуть огрызок клинка — и почувствовал, как окутывает его плечи вторая обжигающая сеть, и услышал грохот тела врага, прежде чем упасть самому.