Мария, королева Нисландии - Полина Ром

среди прочих наемников нисландцы славятся верностью слову.

— Но если мы отдадим им остров, у них появится своя древесина. Брюно говорил, что там прекрасные запасы леса, — возразил король.

— Ваше величество, ваш Брюно никак не может забыть родственников-купцов по материнской линии. Как будто на наших собственных землях не хватает дерева! Брюно даже не хочет понимать, что перевозка с острова Туридюр сделает эту древесину дороже королевских драгоценностей, — королева с чуть скучающим видом повторяла всем известные истины.

Некоторое время все ели молча, лакеи разнесли десерт, от которого Мария испуганно отказалась.

Уже когда король-отец небрежно бросил салфетку рядом с тарелкой, показывая, что он завершил трапезу, принц негромко добавил:

— Нам все равно по договору придется передать им этот остров. Слишком много свидетелей того, что их войска воевали на нашей стороне.

— Все правильно, мой мальчик. Королевское слово свято, — подтвердила мать. — Но и разбрасываться такими богатствами просто так не следует. Потому этот остров будет частью приданого одной из принцесс.

Король встал, вслед за ним немедленно поднялись все обедавшие. Шеренга придворных слегка заколыхалась, делясь на группы и собираясь сопровождать каждого из членов семьи. Сбивая четко выверенный порядок этого самого деления, к королеве подошла принцесса Лютеция и, умоляюще сложив руки на груди, сказала:

— Матушка, помните, вы обещали, что в Нисландию я не поеду!

Королева мягко улыбнулась, погладила взволнованную дочь по плечу кончиками пальцев и ответила:

— Не поедешь, дитя мое. Ты слишком хрупкая, чтобы выжить рядом с этими дикарями.

Лютеция согласно закивала, делая вид, что утирает набежавшую слезу, и нарочито тонким, почти детским голоском добавила:

— Я помню их послов, матушка… эти ужасные звериные шкуры, эти жуткие сапоги и их отвратительные прически! В нет ни капли красоты и утонченности, к которым я привыкла дома.

Этот разговор слышали не только члены семьи, но и все придворные. Король в беседу вмешиваться не стал и, пройдя между рядом склоненных спин, исчез где-то в глубине дворца. Дофин стоял в окружении придворных, которые сочувственно поглядывали на Лютецию и беседующую с ней королеву-мать. А Мария, за спиной которой жалкой кучкой теснились три фрейлины, все еще не понимала, можно ли ей уже покинуть Бирюзовую столовую или же требуется дождаться отбытия королевы.

«В любом приличном дворце непременно должна быть библиотека. Мне обязательно нужно попасть туда и разобраться хотя бы в местных географических названиях. И этот странный разговор за столом… что значит: одна из принцесс? Если это не Лютеция, то значит, это я? Получается, Марию, то есть меня, собираются отдать замуж. И не в условно европейское государство, где я хоть примерно понимаю, как и к чему нужно относиться, а к каким-то дикарям…».

Королева покинула Бирюзовую столовую, и Мария, отправляясь в свои апартаменты, размышляла по пути: «мне кажется, или книжные попаданки устраивались в жизни как-то легче и удобнее? Не слишком ли много всего пытаются навалить на меня? Хотя… в любом случае, пока я не могу изменить совсем ничего. Так что первая моя цель — не просто местная география, а все знания, которые найдутся об этих самых нисландцах. Если принц говорил про меха, то получается, что это какая-то северная страна? И если у них там нет древесины, то как они выживают? Сидят в холодных пещерах или что?..».

Глава 10

С первого дня недели у принцесс начались уроки. После молитвы и завтрака приходили преподаватели. На стол ставились массивные песочные часы с тяжелым бронзовым основанием, и тонюсенькая струйка песка отмечала время, которое отведено на урок.

Поскольку Мария пропустила по болезни часть занятий, то и спрос с нее пока был невелик. А вот от Лютеции учительница потребовала вызубренное наизусть стихотворение поэта Леона Нуара и письменный разбор самого поэтического текста. Запинаясь и мекая, тоскливо глядя в потолок и дожидаясь подсказки учительницы, Лютеция с трудом выдавила три катрена:

— Правда ли, с уходом сентября

Загорчит туманами заря;

Обрядится красным златом лес,

Оттеняя синих вод урез?

Подскажете мне, какой из дат

Журавли, предвосхищая хлад,

Проплывут тенями по стерне,

Плача о родимой стороне?

Впрочем, нет: ни слова, ни слезы.

Ларь из янтаря и бирюзы

Сам раскроет, спрятанное в нём.

Осень. Час за часом, день за днём.*

Читала она с тоской, явно показывая, как ей досаждают такие глупости. Лист же в ее тетради оказалась девственно чист и никаких мыслей о сути текста не содержал. Принцесса недовольно посмотрела на учительницу и заявила:

— Мадам Лантур, неужели вы считаете, что будущей королеве пристало заниматься такими глупостями?

Мадам Лантур, сухощавая седая дама, обучавшая принцесс чтению и письму, только вздохнула в ответ и обратилась к Марии:

— Ваше высочество, вы не присутствовали на предыдущих занятиях, но, безусловно, слышали их. Нет ли у вас каких-нибудь мыслей по поводу данного стихотворения?

Отвечать было страшно, но все же стихи были относительно нейтральной темой, где сложно выдать свое попаданство, и Мария, собравшись с духом, тихо ответила:

— Я думаю, мадам Лантур, что в этом тексте осень — иносказание. Эти рифмы очень красивы и в завуалированной форме говорят о том, что не нужно торопить жизнь. Она сама раскроется перед вами. Следуя тексту, мы можем сделать выводы: все вопросы, которые задает себе юный человек, вступая в жизнь, со временем получит ответы. Не стоит торопиться и предвосхищать события — так советует автор произведения. С его точки зрения, в такой неспешности есть своя мудрость.

Брови мадам Лантур поднимались все выше и выше. И, дождавшись окончания слов принцессы, учительница почтительно произнесла:

— Вы глубоко заглянули, ваше высочество. Поверхностный взгляд уловит в стихотворении только восхищение красотами природы. Но вы, принцесса, сумели разглядеть потаенный смысл.

Лютеция фыркнула и съехидничала:

— Браво, сестрица! Безусловно, дикарям-нисландцам будет очень интересно послушать столь возвышенные размышления! — учительница поджала губы и не осмелилась сделать замечание.

Мария видела, что фрейлины, сидящие неподалеку с вышиванием или вязанием, стараются спрятать улыбки: им показалась очень забавной реплика Лютеции. Госпожа Мерон строго посмотрела на них, слегка нахмурив брови, и все шевеления прекратились: дамы снова занялись рукоделием.

Примерно на середине урока Мария с удовольствием обнаружила, что она умеет писать. Да, тем самым почерком, которым были заполнены первые несколько листов богато расписанной тетради. Обложка была изготовлена из двух дощечек, обтянутых атласом с вышивкой. А внутренние листы оказались высокого качества: очень плотные, гладкие, почти шелковистые на ощупь. Листы были разлинованы вручную, и если прижать палец и чуть потереть, то строчки слегка смазывались. Главным принципом ровного