Мария, королева Нисландии - Полина Ром

совпавшие на обоих платьях боковые прорези и действительно легко нащупала один из мешков.

«С ума сойти! Судя по размерам этих карманов, туда можно спрятать не только мобильник и связку ключей, но и ту самую серебряную крышку, под которой прячут отбивную.».

Служанки торопливо сложили ширмы и потащили куда-то в угол, пряча их за неприметной дверью. Рядом с Марией стояла надувшая губы Лютеция, с недовольным видом осматривая сестру. Очевидно, осмотр ее удовлетворил, и выражение лица принцессы смягчилось.

На самой Лютеции был очень похожий по конструкции туалет, в сущности, отличающийся только цветом. Нижняя юбка у нее была насыщенного желтого цвета с золотой вышивкой и белыми кружевами, в сочетании с лиловым верхом выглядел наряд очень ярко, притягивая к себе взгляды. Лютеция гордо задрала нос и прошествовал куда-то за угол кровати, скрывшись за плотным пологом. За ней проследовала Лисси с огромным коробом в руках. Мария робко взглянула на Эмми и по какому-то неуловимому движению ее тела догадалась, что следует пойти туда же.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Там, за углом кровати, ранее скрытая от взгляда Марии пологом была вторая половина комнаты. Здесь находилось большое ростовое зеркало в позолоченной раме, возле которого и присела на атласный пуфик принцесса Лютеция. Второго зеркала или пуфика не было, и Мария в некоторой растерянности оглянулась на Эмми. Служанка безмятежно улыбнулась и застыла, держа в руках довольно большую коробку, обтянутую чуть потускневшим и не слишком чистым шелком. Уголки этого ларца были обиты металлическими полосами из ярко начищенной меди.

Ларец принцессы Лютеции, который Лисси водрузила на резной столик с вычурно изогнутыми ножками, был значительно богаче: сочный оранжевый бархат и золоченая резная окантовка. Откинув крышку, служанка достала из коробки расческу и занялась волосами принцессы.

Процесс длился довольно долго, а шкатулка оказалась настоящим кладезем, содержащим в своих недрах бесчисленное множество различных шпилек, расчесок и искусственных локонов с завитками и без. Цвет накладных волос был таким же пепельно-русым, как собственные волосы принцессы. Лютеция перемерила несколько вариантов, ехидно поглядывая в зеркало на терпеливо ждущую своей очереди сестру.

— Нет! Убери! Мне кажется, они делают мое лицо слишком круглым. Достань те, что принесли от венийского купца. Нет, они тоже не хороши! Подай лучше те, что примеряли первыми…

Наконец прическа принцессы была завершена: волосы собраны в пышный узел почти на макушке. По бокам лица симметрично спускались завитые в спиральку локоны: по пять штук с каждой стороны. На взгляд Марии, эти букли изрядно уродовали симпатичное личико девушки, но свое мнение попаданка оставила при себе.

Теперь две фрейлины стояли перед принцессой, и каждая из них держала в руках большую плоскую шкатулку. По кивку Лютеции дамы открыли шкатулки, и все погрузились в обсуждение подходящих к сегодняшнему наряду драгоценностей. Шкатулки содержали около полутора десятков нитей бус из жемчуга, янтаря, малахита и какого-то розоватого полупрозрачного камня. Там же находились броши, кольца и серьги. Фрейлины наперебой предлагали безделушки, а Лютеция привычно морщила нос и недовольно вертела головой:

— Нет-нет, Мариция, жемчуг с сапфирами — это так скучно и банально!

По прикидкам Марии, только процесс умывания-одевания каждой из них занял более получаса. Ну и утренняя прическа Лютеции забрала еще столько же.

Следом за сестрой похожий ритуал прошла и сама Мария. Только ее ларец содержал значительно более скромное количество как расчесок, так и накладных локонов. Да и капризничала она во много раз меньше сестры, прислушавшись к словам Эмми:

— Накладку, как обычно, ваше высочество?

— Да, Эмми, как всегда.

«Как обычно» оказались два маленьких гребешка, к каждому из которых, крепилось по одному спиралеобразному локону. Эти самые гребешки Эмми ловко воткнула в волосы на висках, и Мария повернулась к фрейлине, которая уже терпеливо стояла с ее шкатулкой драгоценностей.

И фрейлина, и шкатулка были в единственном экземпляре. Да и содержимое «сокровищницы» оказалось гораздо скромнее: две нитки мелкого жемчуга и одна из какого-то зеленоватого камня, три броши с красными, зелеными и желтыми каменьями соответственно, пяток пар сережек, пара перстней с крупными камнями и десяток более скромных колечек. Мария выбрала тонкую длинную нитку розоватого мелкого жемчуга, аккуратные сережки с прозрачными бледно-розовыми камушками и пару колечек: с розовой жемчужиной и с тремя голубыми стекляшками.

В это время прислуга уже накрыла стол, и наконец-то прозвучала фраза:

— Ваши высочества, пожалуйте завтракать!

За завтраком Мария очень внимательно присматривалась к тому, какими приборами что едят. Отличий от прежнего мира было много, но запомнить их оказалось не так и сложно. Гораздо больше ее пугала мысль о том, что обедать предстоит не здесь, в обществе сестры и фрейлин, а где-то там, в недрах дворца, под пристальными взглядами короля и королевы.

Глава 8

Сегодня в честь воскресенья утренняя молитва проводилась после завтрака, но была общей. Под предводительством госпожи Мерон и в сопровождении всех фрейлин принцессы отправились куда-то по длинным и широким коридорам. В конце концов все оказались в домашней королевской церкви: огромном круглом помещении с великолепными каменными колоннами и куполообразным расписным потолком.

Два роскошных бордовых кресла в переднем ряду пустовали. Во втором ряду стояло такое же бордовое бархатное кресло и два легких полукреслица по краям от него. Лютеция уверенно уселась в одно из них, и Мария заняла второе. Придворные дамы разбились на две неравные стайки. Шестеро из них вместе с госпожой Мерон встали за спиной Лютеции в колонну по два. И четыре женщины таким же образом устроились за спиной Марии.

Сама церковь впечатляла: высоченные витражные окна, сквозь которые лился теплый солнечный свет, превращали каменное пространство во что-то фантастически прекрасное и сказочное. В дверях послышались раскаты хохота, какой-то непонятный шум и ввалилась целая толпа молодых людей. В кресло между принцессами шлепнулся молодой, достаточно смазливый шатен в роскошном одеянии, расшитом золотом и бесчисленными каменьями. За его спиной в колонну по три встали двенадцать молодых мужчин.

Стало понятно, что это наследный принц. Он с каким-то молчаливым удивлением покосился на Марию и несколько небрежно обратился к Лютеции:

— Сегодня мы проводим турнир в серсо. Можешь прийти поболеть за меня.

— О, Эгберт! Благодарю тебя за приглашение! Ты знаешь, как я обожаю болеть за тебя! Всегда желаю тебе победы, брат мой! — никакой капризности в голосе Лютеции как не бывало. Невзирая на то, что брат даже не поздоровался, она просто лучилась от счастья.

Церковь постепенно заполнялась. Подтягивались все новые и новые придворные, которые становились вдоль стен, тщательно сохраняя расстояние до кресел. Наконец в дверях кто-то прокричал: «Их королевские величества шествуют к утренней молитве!»!

Придворные