Выжить вопреки - Игорь Викторович Поляков

Решив, что показалось, она удобно приспособила дочь к груди и переключила внимание на мальчика.

Лицо с ладошку, розовое с легким синеватым отливом, глаза закрыты, но рот тянется туда, куда надо. Схватил сосок и жадно начал поглощать молоко. Вера ослабила пеленку, стягивающую ребенка, и его маленькая ручка, одна, а затем и вторая, ухватились за молочную железу.

«Недоносок, а шустряк», - улыбнулась Вера своим мыслям. Она посмотрела на свою дочь, которая неторопливо сосала молоко, даже не пытаясь вытащить руки из пеленки. В отличие от мальчика, её лицо было умиротворенным.

дай мне жизнь мне надо жить надо мне жизнь дай

Вера прислушалась к себе, - опять этот голос внутри неё, ниоткуда, странный и требовательный. Она на мгновение закрыла глаза, ожидая, что он снова что-нибудь скажет, но

ничего не услышала, кроме шума ветра в вершинах сосен, почувствовав такой знакомый и родной запах хвои. Уже темнеет, а она не знает путь домой. Она выросла в этом лесу и знает его, как свои пять пальцев, но сейчас она стоит на маленькой полянке и не знает, что делать. Нет, пока еще не страшно. Здесь она тоже дома, но родители будут волноваться. Особенно, папа. Если все обойдется, обязательно выпорет. Больно и унизительно.

Летние ночи сейчас теплые, она не сильно голодна, - успокаивала она себя, но паника медленно вползала в голову. Не надо создавать проблему на пустом месте, мне уже пятнадцать, и я в состоянии сама найти дорогу.

Решив, куда пойдет, она двинулась в путь, но через некоторое время увидела, что совсем не знает окружающий лес. Чужой, страшный, он окружал со всех сторон, подавлял ужасом безвыходногосостояния. Темные стволы протягивали свои сучковатые ветви, как когтистые лапы. Мелкий кустарник цеплялся за ноги.

Уже почти полностью поддавшись панике, она хотела броситься вперед, но замерла. Слева от неё на пеньке сидела женщина. Даже в сумраке леса было видно, как она стара. Согбенная спина, покрытое морщинами лицо, скрытое тенью и старческим платком, на теле ветхая одежда.

Этого не может быть. В такое время здесь не может быть такой древней старухи. Она протерла заплаканные глаза, но ничего не изменилось. Старушка здесь, и она смотрит на неё.

- Заблудилась? – спросил её старый сухой голос. И даже такой скрипучий человеческий голос был благодатью здесь и сейчас. Она не одна, и даже если старуха ни чем ей не сможет помочь, что ж, живой человек рядом лучше, чем страх одиночества.

- Да, - она вдруг ощутила себя такой маленькой и беспомощной по сравнению с этой мудрой и древней женщиной, что слезы снова навернулись на глаза.

- Я помогу тебе, а ты поможешь ему, - загадочно сказала старуха, - иди туда, никуда не сворачивая, и придешь домой, - костлявая кисть руки с изломанными артритом суставами показала ей направление.

Старуха показала направление, противоположное тому, куда она собиралась бежать, поддавшись панике.

Ну, конечно, вот же вдалеке сквозь стволы виден её любимый кедр, на который она всегда ориентировалась. Я в пятнадцати минутах от дома и умудрилась заблудиться.

-Спасибо, бабушка, - сказала она, обернувшись, но -никого рядом нет.

И нет пня, на котором она сидела.

Нет ничего.

Все привиделось.

- Все, девочки, давайте детей, - услышала Вера голос, вырвавший её из давно забытого, из того, что было когда-то, но память не хотела возвращаться в то, чего не может быть.

помоги дай мне жизнь

Вера посмотрела на детей. Её девочка (я назову её Мариной, но вдруг ему не понравится такое имя, хотя, ему все равно, как я называю девочек, важнее, что он уже давно придумал имя мальчику, которого я не могу родить) спала, отвалившись от груди. А мальчик все еще сосал молоко, но уже вяло.

«После него сцеживать не надо», - мысленно порадовалась Вера хорошему аппетиту мальчика.

- Как его зовут? – спросила она сестру, когда отдавала ребенка.

- Пока никак.

До следующего кормления Вера думала о своем сне. Об этом событии в её жизни, которое случилось давным-давно, но из-за того, что она понимала, что такое невозможно, так же давно забытое, старательно вычеркнутое из памяти.

И всплывшее сейчас. Такое реальное, будто это было вчера, словно она только что нашла дорогу домой. Словно только что рассталась со старухой, указавшей путь.

Когда снова принесли детей, Вера сама взяла обоих, - и свою Марину и мальчика (Иван, Ваня, Ванечка, только так, и никак иначе). Приложила их к груди, умиленно глядя на их соревнование по высасыванию молока. Она любила