Никому не говори - Алафер Берк

— Рамона… она сейчас очень расстроена. Она в своей комнате. Мать пытается поговорить с ней.

— Что-то случилось? Я получил от нее сообщение, в котором она просила срочно позвонить ей.

— Она хотела поговорить с тобой? Хорошо. Я скажу ей, что ты звонишь. Подожди минуту, Кейси.

Парень услышал бормотание на заднем плане, и затем трубку взяла Рамона.

— Кейси, о боже, Кейси! Пожалуйста, приезжай, прошу тебя. Ты мне нужен.

Ты мне нужен. Сколько раз он представлял в своих грезах, как Рамона произносит эти слова! Но тогда ее голос звучал нежно и трогательно. Теперь же она задыхалась от рыданий.

— Джулия… Джулии больше нет, Кейси! Джулия умерла. Она покончила с собой.

Элли сидела на верхних ступеньках здания уголовного суда, когда увидела автомобиль Рогана, который, развернувшись, остановился у обочины Центральной улицы напротив нее. Напарник приветствовал ее, разочарованно покачав головой.

— И куда же нас вызвали теперь? — спросила Хэтчер, пристегнув ремень безопасности.

Коллега хранил молчание на протяжении шести кварталов, прежде чем решил, наконец, нарушить его.

— Не пытайся делать вид, будто мы сегодня хорошо поработали, Элли. — Он редко называл ее по имени. — Мы носились взад-вперед быстрее, чем изображение на камерах слежения, и все время стремились найти доказательства правоты выводов, которые сделали в ту самую минуту, когда вошли в дом. Мы ничуть не лучше этих лодырей в униформе и нахалов-санитаров. Увидели тело в ванне и тут же решили, что испорченная девочка из богатой семьи перерезала себе вены. Даже не попытались найти улики, которые могли бы указывать на другие версии.

— Когда мы уезжали оттуда, тебя, кажется, все устраивало.

— Это моя ошибка. Я должен был понять, что ты последний человек, который захочет докопаться до истины в этом деле.

— Что ты имеешь в виду? Я докопалась до истины в этом деле точно так же, как и все остальные, — кроме матери этой девушки, которая не вполне объективна.

— Мы оба знаем, что не должны спешить с выводами. Ты хочешь сказать, что здесь ничего больше не происходит?

Хэтчер выглянула в окно, словно это могло расширить ее жизненное пространство.

Случались дни, когда она была благодарна судьбе за то, что они с Роганом могли вести диалог, лишь обмениваясь взглядами. Она даже научилась спокойно относиться к тому, что Роган распознавал у нее признаки предменструального синдрома раньше, чем она замечала их сама. Но если бы у нее была возможность произвести лоботомию той части его мозга, в которой хранилось знание о ее отце, она лично вскрыла бы его череп.

Элли никогда не говорила о своем отце ни с кем в Департаменте полиции Нью-Йорка, даже с Роганом. После того как полицейские в конце концов арестовали Уильяма Саммера в Вичите и назвали его Душителем из Хилл-колледж, она решила обратиться к общественности, посчитав, что давление со стороны граждан вынудит Департамент полиции Вичиты пересмотреть свое решение и предоставить пенсию покойного Хэтчера ее матери. Это была не самая блестящая идея, но попытаться стоило.

Теперь, поскольку ее лицо появилось в «Дэйтлайн» и «Пипл», все знали: чем бы Элли ни занималась сейчас, когда-то она была маленькой девочкой, которая не могла смириться с тем фактом, что ее отец-полицейский пустил себе пулю в лоб. Она часто думала, не видят ли люди в ней только эту маленькую девочку.

Когда Джей Джей подъехал к пожарному гидранту перед особняком Уитмайров, она уже знала: даже ее напарник подозревает, что возможно — вполне возможно, — случай, произошедший однажды холодной ночью на обочине проселочной дороги в Вичите, послужил причиной тому, что Элли так быстро признала гибель Джулии Уитмайр самоубийством.

Но Элли осознавала свои подлинные мотивы. Она была рационалисткой и руководствовалась фактами, а не эмоциями — реальностью, а не старыми воспоминаниями. Джулия покончила с собой, и ее родителям придется смириться с этим.

Она заметила, что двигатель все еще работает на холостом ходу.

— Ты можешь мне сказать, зачем мы сюда приехали? Кому звонили Уитмайры?

— Всем, насколько я понял. Мне позвонила Лу, и я задался вопросом, не могли ли мы упустить что-нибудь?

— Я знаю, ты говорил мне об этом по телефону. Ну, так что? Что мы упустили?

Напарник выключил двигатель и тут же включил его вновь.

— Знаешь, что больше всего меня убивает? То, что заметила ты . Вспомни, Хэтчер. Вспомни, что мы сегодня видели.

— Мы что, играем в двадцать вопросов? Это больше по размерам, чем ящик для хлеба? Что это — животное, минерал, растение? А, подожди, я знаю: это ребенок в ванной. Может быть, ты скажешь мне, прежде чем мы снова постучим в двери этого дома? Нам нужно поторопиться, поскольку эта женщина, по всей вероятности, уже проглотила третью таблетку «Валиума», чтобы попытаться уснуть после всего пережитого.

Роган выключил двигатель и на этот раз вытащил ключ зажигания.

— Ты провела в ее комнате больше времени, чем кто-либо другой, — сказал он. — Девушка принадлежит к поколению, прекрасно знакомому со всеми мыслимыми гаджетами.

— О, там было все, что только можно купить за деньги. А какое это имеет значение?

Он опять покачал головой.

— Ты до сих пор не понимаешь? Тебе уже пора трезво взглянуть на это дело. — Он не стал дожидаться, когда она вылезет из салона, и направился к входным дверям особняка.

Кэтрин Уитмайр заговорила сразу, как только открыла дверь:

— Очень кстати. Санитары. Судмедэксперт. Вы, двое. Ваша лейтенант. Я уже сбилась со счета, сколько раз за сегодняшний день слышала слово «самоубийство», и сколько людей это слово произнесли. Вы все по очереди заверяете меня и моего мужа, будто наша дочь сама сделала это. И с каждым разом я все меньше верю в это. Я пыталась. Я умоляла.

Появившийся сзади мужчина положил ей руку на плечо, словно защищая ее.

— Я отец Джулии, Билл Уитмайр. Пожалуйста, проходите.

Сев на предложенный стул в кабинете, прилегающем к вестибюлю, Элли с интересом рассмотрела мужчину. Он был более чем в два раза старше нее, но тем не менее сохранил привлекательность. Удлиненные волосы с проседью, мощная челюсть, обветренное лицо — все это придавало его облику изысканность и аристократизм.

Но Элли видела его и другим — на фотографиях со знаменитыми музыкантами из ее детства, сделанных в таких престижных местах, как «Студия 54», с тогдашними начинающими звездами вроде Эли Макгро и Кэри Фишер. Он все еще работал с исполнителями рок-н-ролла, что не очень вязалось с этим стерильным особняком. Элли поняла, что он проводил здесь мало времени и не имел никакого отношения к этой обстановке, которая весьма скудно отражала его личность — за исключением фотографий в лифте.