Коктейль для Барби - Штеффи фон Вольф

— Да, это может быть, — отвечает ему Мариус. — Наверно, на нее в последнее время слишком много свалилось.

— Ах, — говорит господин Дункель, — вот всегда так. Я люблю повторять: «Ох уж эти женщины, вечно они делают из мухи слона»-.

Почему я не могу ему ничего возразить? У меня что, порвались голосовые связки? Почему этот мерзопакостный тип наговаривает на меня, а я матча терплю его издевательства? Ведь я обычно очень разговорчивая. А с господином Дункелем я всегда теряю дар речи.

Сказать мне нечего, и я просто жду, пока Мариус и господин Дункель поднимают господина Левенталя, кладут его в шлюпку и потом сами садятся туда.

Господин Дункель говорит.

— Лодка рассчитана на троих, — и не берет меня с собой.

Мариус этого не слышит, потому что он погружен в заботы о господине Левентале. Работая веслами, господин Дункель громко кричит Мариусу:

— Ваша подруга такая спортивная. Она захотела добраться своим ходом.

Мне приходится отправиться вплавь, как брошенной за борт собачонке. По крайней мере, я в хорошей форме. Нога внезапно касается кораллов. Незнакомое место. Так далеко я еще ни разу не заплывала. Я здорово отстала от шлюпки, которая уже доплыла до «Чиполлино» (надо быть чокнутым, чтобы так назвать яхту, а вот господину Дункелю это имя очень даже подходит: когда он начинает меня оскорблять, то сразу к глазам подступают слезы), но вижу, как Мариус с господином.

Левенталем спускаются в трюм, чтобы оказать «потерпевшему» первую помощь.

Наконец я добралась до яхты. Расстояние от острова до нее оказалось куда больше, чем я предполагала. Похоже, я проплыла километра полтора, не меньше. Где же лестница? Она только что была здесь. Я огибаю яхту несколько раз, вдруг слышу где-то надо мной звук. Подняв голову, вижу ухмыляющегося господина Дункеля. В руках он держит лестницу.

— Ну, что, утомились? — спрашивает господин Дункель, видя, что я выбилась из сил и наглоталась воды.

Какая он все-таки сволочь!

— Без меня вы так и плавали бы себе по кругу, — говорит мистер Крутой Штурман, — но я вам, так и быть, помогу.

Я карабкаюсь на борт. По-прежнему в голом виде. Роланд Дункель не делает никаких телодвижений, мог бы хоть руку протянуть. Он стоит и с интересом наблюдает за моими отчаянными попытками взобраться на борт. Дважды я соскальзываю и начинаю по новой.

Наконец-то получилось. Слава богу, тут есть купальный халатик.

Господин Дункель садится напротив меня и начинает перелистывать какой-то идиотский морской журнал.

— Вам не интересно, почему мы оказались на этом острове? — наконец я отваживаюсь спросить его.

Господин Дункель отвечает не сразу. Минуты через две он поднимает глаза.

— Если меня что-то интересует, я обычно задаю вопросы, — говорит он. — Общаться с вами у меня нет желания. А вот вашего друга я еще спрошу. Скажите, а как у него со зрением?

— Да все в порядке, — говорю я, опять ужасно смущаясь.

— Странно, — говорит господин Дункель, — тогда почему он вас еще не бросил?

Я не могу ничего возразить.

— Да что я вам сделала? — говорю я после долгой паузы.

— У вас два недостатка, госпожа Шатц! — Роланд Дункель садится. — Во-первых, вы еще живы, во-вторых, вы ничего не делаете, чтоб это положение изменить.

Это уж слишком, у меня ведь нервы не железные. Я начинаю тихо плакать, отвернувшись от господина Дункеля, чтобы он не видел моих слез.

Прошла целая вечность, прежде чем я осмеливаюсь украдкой взглянуть на него. Странно: у него такое лицо, как будто ему жаль, что все так получилось. Словно он раскаивается, что отнял у одноклассницы чашку с какао. Похоже, он осознал свою вину. Как мужчина господин Дункель очень привлекателен.

Тут на палубу поднимаются Мариус и господин Левенталь.

— Сейчас я принесу вам по джин-тоншсу, — говорит господин Левенталь, — и вы не спеша расскажете вашу историю. Не каждый день такое случается.

Здорово, наконец-то можно выпить!

— Вижу, вы не прочь опрокинуть двойную порцию, — тихо, чтобы не слышали остальные, говорит мне господин Дункель. — Людей, у которых проблемы с алкоголем, можно сразу вычислить по цвету кожи и по глазам с желтизной.

Осознал свою вину? Я, должно быть, сильно заблуждалась на его счет. Почему из воды вдруг не выскочит какое-нибудь чудовище и не проглотит этого человека? В крайнем случае, не задушит его?

Но ничего не происходит. Наконец мы собираемся все вместе.

— Сейчас начнется самое интересное. — Господин Левенталь с нетерпением ждет нашего рассказа.

Мариус уже хочет начать, но вдруг вспоминает:

— Я же забыл самое важное. У вас есть телефон? Господин Левенталь вскакивает со своего места.

— Конечно! — кричит он. — Вам ведь нужно позвонить домашним.

Мы идем в каюту, где стоит гигантский телефон. Ужасно нервничая, я набираю номер Рихарда. Даже не знаю, почему я сначала звоню именно ему, а не родителям, но, наверно, мне не хочется слышать маму, которая с упреком спросит, кто в наше отсутствие поливал цветы и вынимал письма из почтового ящика. Линия свободна.

— Я слушаю.

— Это я, Каролин, — говорю я радостно. Тишина. Потом:

— Что это за длиннющий номер? Рихард неисправим.

— С нами все в порядке, мы провели целую вечность на необитаемом острове, потому что наш катер перевернулся.

— А где вы сейчас? — спрашивает Рихард.

— На Карибах, где же еще?

— А на чем вы спали? Да что это он?

— На земле, конечно, но мы соорудили себе хижину.

— В следующий раз берите с собой набор инструментов, — говорит Рихард. — Если иметь при себе пилу, молоток и маленький топорик, тогда тебе ничего не страшно. В строительном супермаркете «Абсолют» сейчас скидка на набор инструментов на все случаи жизни. Если хотите, я вам куплю.

Наверно, я чего-то недопонимаю. Я чуть не пропала на этом острове, а он говорит мне про какой-то набор инструментов. Но Рихард есть Рихард, он всегда такой. Мы общаемся уже почти пять минут, а разговор по спутниковой связи — удовольствие не из дешевых.

— Рихард, будь так добр, передай всем остальным, что с нами все в порядке.

— А тут и так все здесь. Мы собрались на экстренное заседание, и мама твоя нам только что звонила. Мы были в вашей квартире. У Геро ведь есть ключ. В холодильнике оставалась холодная мясная закуска, мы ее выбросили, а йогурты я забрал с собой, у них еще не истек срок годности. Какая-то госпожа Мебиус оставила сообщение на автоответчике, она спрашивала, не сможет ли Мариус принять ее сразу по возвращении. У нее ужасные проблемы с партнером, потому что тот хочет отправиться на Майорку не с ней, а с друзьями. Питбуль перезвонил ей и сказал, что она должна послать своего дружка на все четыре стороны, похоже, она так и сделала. Я проверял вашу почту. Вам прислали извещение: у Мариуса на счете осталось сорок евро.