Четыре сезона - Стивен Кинг

В 1952 году Брукс, который прикончил свою жену и дочь,проигравшись в покер, еще когда Кулидж был президентом, был освобожден. Какобычно, государство в своем милосердии позволило ему выйти на свободу толькотогда, когда любой шанс влиться в общество остался для него далеко позади.Хетлену было 68. Он страдал артритом. И когда он выходил из главных вороттюрьмы с бумагами, свидетельствующими о его освобождении, в одном карманестаренького пиджака и автобусным билетом до Грейхоунда в другом, он плакал. Оншел в мир, который был ему так же чужд, как земли, лежащие за неизведаннымиморями, для путешественников пятнадцатого века. Для Брукса Шоушенк был всем,был его миром. Здесь он имел какой-то вес, был библиотекарем, важной персоной,образованным человеком. Если же он придет в библиотеку Киттери, ему не доверятдаже картотеки. Я слышал, бедняга умер в приюте для престарелых в 1953 году. Онпродержался на полгода больше, чем я предполагал. Да, государство сыграло злуюшутку с этим человеком. Сперва заставило его привыкнуть к неволе, потомвыкинуло за тюремные стены, не предоставив ничего взамен.

Энди был библиотекарем после ухода Кетлена в течении 23 лет.Он проявил все ту же настойчивость и силу, что я неоднократно наблюдал у него,чтобы добиться для своей библиотеки всего необходимого. И я своими глазамивидел, как тесная комнатушка, пропахшая скипидаром, поскольку раньше здесьнаходилась малярная подсобка с двумя убогими шкафчиками, заваленными «РидерДайджест» и географическими атласами, превратилась в лучшую тюремную библиотекуНовой Англии. Он делал это постепенно. Повесил на дверь ящик для предложений итерпеливо переносил такого рода записки, как «пожалуйста, больше книжек протрах» или «искусство побега в двадцати пяти лекциях». Энди узнавал, какимипредметами интересуются заключенные, а потом посылал запросы клубы Нью-Йорка идобился того, чтобы два из них, «Литературный союз» и «Книга месяца», высылалиему издания из своих главных выборок по предельно низким ценам. Он обнаруживалинформационный голод у заключенных, и даже если дело касалось такихузкоспециальных вещей, как резьба по дереву, жонглерство или искусствопасьянса, всегда умел найти нужную литературу. Конечно, не забывал о популярныхизданиях – Стенлей Гарднер и Луи Амур. Он выставил шкафчик с книгами в мягкихобложках под контрольной доской, тщательно проверил, возвращаются ли книги и вкаком состоянии, но они все равно быстро затрепывались до дыр, с этим ничегонельзя было поделать.

В августе 1954 года он стал подавать запросы в Сенат.Комендантом тюрьмы тогда уже был Стэмос. Этот человек уверился в том, что Энди– нечто вроде талисмана, и проводил много времени в библиотеке, болтая с ним отом, о сем. Они с Энди были на короткой ноге, Гред часто усмехался и дажепохлопывал его по плечу.

Как-то он начал объяснять Энди, что если тот и был банкиром,то эта часть его жизни осталась в прошлом, и пора бы приспособиться кизменившейся ситуации и привыкнуть к фактам тюремной жизни. В наше сложноевремя для денег налогоплательщиков, идущих на содержание тюрем и колоний, естьтолько три позволительные статьи расходов. Первая – больше стен, вторая –больше решеток и третья – больше охраны. По мнению сената, продолжал Стэмос,люди в Шоушенке, и Томэстене, и в Пицфилде – отбросы общества. Раз уж онипопали в такое место, они должны влачить жалкое существование. И ей богу, длязаключенных действительно ничего хорошего не светит. И от твоего желаниязависит слишком мало, чтобы ты мог что-то изменить.

Энди улыбнулся едва заметно и спросил Стэмоса, что случитсяс гранитным блоком, если капли воды будут падать на него день за днем, втечение миллиона лет. Стэмос рассмеялся и хлопнул Энди по спине:

– У тебя нет миллиона лет, старик, но если бы был… я уверен,ты сделал бы все, что захочешь, вот с этой усмешечкой. Продолжай писать своиписьма. Я могу даже опускать их для тебя, если ты заплатишь за марки.

И Энди продолжал. Хотя Стэмос и Хедлей уже не могли увидетьитогов его трудов. Запросы для библиотечных фондов регулярно возвращались ни счем до 1960 года, затем Энди получил чек на две сотни долларов. Сенат пошел наэто в явной надежде, что надоевший проситель наконец заткнется. Но не тут тобыло! Энди только усилил нажим: два письма в неделю вместо одного. В 1962 годуон получил четыре сотни долларов, и до конца шестидесятых на счет библиотекикаждый год, с точностью часового механизма, высылались семьсот долларов. В 1971году сумма была увеличена до тысячи. Не так уж много, если сравнивать ссубсидией, получаемой средней библиотекой в небольшом городке, но на тысячудолларов можно купить достаточно Перри Мейсона и вестерна Джека Логайа. К этомувремени вы могли зайти в библиотеку, разросшуюся до трех просторных комнат,найти почти все, что желаете. А если чего-то не нашли, то Энди сможет помочь,будьте уверены.

Вы спрашиваете, произошло ли все это потому, что Энди научилБайрона Хедлея, как спасти свое наследство от налогов. Да, но не только. Судитесами, что происходило дальше.

Можно сказать, в Шенке появился добрый финансовый волшебник.Летом 1950 года Энди помог оформить займы двум охранникам, которые хотелиобеспечить высшее образование своих детей. Он посоветовал парочке других, каклучше всего провернуть маленькие авантюры с акциями, и на столько успешно, чтоодин из этих парней пошел в гору и смог взять отставку через два года. И яуверен, что сам Джордж Дуней консультировался у Энди по финансовым вопросам.Это было перед тем, как старикана выгнали с работы, и он еще спокойно спал игрезил о миллионах, которые принесет его книга по статистике. С апреля 1951года Энди делал все финансовые расчеты для доброй половины администрации Шоушенка.А с 1952, пожалуй для всех. Ему платили тем, что в тюрьме ценится, подчас,дороже золота – покровительством и хорошим отношением. Позже, когда комендантомстал Гред Стэмос, Энди приобрел еще больший вес. Если я постараюсь объяснитьвам специфику ситуации, которая к этому привела, я окажусь в затруднительномположении. О некоторых вещах можно только догадываться. Зато другие я знаюнаверняка. Известно, например, что некоторые заключенные обладают особымипривилегиями: радио в камере, более частые визиты родственников, прочие такогорода приятные мелочи, и у каждого из них за тюремными стенами есть «ангел». Такназываем мы покровителей, которые оплачивают безбедное существование близкогодля них человека в тюрьме. И если кто-то освобождается от субботних работ,будьте уверены, что здесь не обошлось без «ангела». Все происходит привычным,проверенным путем. Деньги за услугу передаются кому-нибудь из среднего звенаадминистрации, а тот уже распределяет прибыль вверх и вниз по служебнойлестнице.

Кроме того, при коменданте Дунее расцвели махинации в сфереавтосервиса. Некоторое время эти делишки тщательно скрывались, но затемприобрели невиданный размах в пятидесятых. Конечно, все, кто наживался на этомделе, платили дань верхушке администрации. И я уверен, что это верно и длякомпаний, оборудование которых закупалось и устанавливалось в прачечной и нафабрике.

В конце шестидесятых началось повальное увлечение«колесами», и все те же административные лица были вовлечены в оборотнаркотиков, и делали на этом хорошие деньги. Конечно, речь идет не о той груденелегальных миллионов, что в больших тюрьмах, типа Аттики или Санкветин. Но ине мелочевка. И заработанные таким путем деньги сами по себе становилисьпроблемой. Лучше не стоило класть их в бумажник, а затем, когда вам захочетсяприобрести новый мерседес или построить бассейн во дворе коттеджа, вытаскиватьмятые купюры, что были получены столь грязным образом. Однажды вам придется всоответствующем месте объяснять, каков источник вашего дохода, и если вашеобъяснение не найдут достаточно убедительным, придется пополнить число тех,кого вы прежде контролировали, и прогуливаться по тюремному двору с номером наспине.