Моя новая маска - Полина Ром

Проснулась я от какого-то странного писка и обнаружила, что камин потух, в комнате становится прохладно, а маленькая сестрёнка Линка сидела на подушке и хныкала. Сам же он беспробудно спал, завернувшись в одеяло.

Что делать с девочкой я представляла очень слабо, но и будить мальчишку мне было жалко, в последние дни на него и так обрушилось слишком много. Накинув платье, я подошла к своей бывшей кровати и, протянув руки, поманила малышку. Та на секунду прервалась, с подозрением посмотрела на меня, отрицательно помотала белокурой головой и, на всякий случай, отползла ещё дальше к стене. Я на секунду впала в ступор…

Что она хочет? Пить? Есть? Писать? Может быть, ей просто холодно? Не зная, что делать дальше, я решила пока что хотя бы растопить камин. Пока раздувала подёрнутые серым пеплом угли, аккуратно подкладывая в очаг кусочки коры, хныканье стихло.

Забросила в камин, на разгорающийся огонёк, пару поленьев и оглянулась — девочки на кровати не было. Впрочем, испугаться я не успела, сзади кто-то потянул меня за подол. От неожиданности повернулась слишком резко и Эжен, в длинной до пола фланелевой сорочке, шлёпнулась на попу. Секунду она молчала, а потом открыла рот и закричала от обиды так, что Линк проснулся мгновенно.

Я понимаю, что с его точки зрения всё выглядело не слишком хорошо — кричащий ребенок, валяющийся на холодном полу, и я, стоящая над ней с поднятыми руками, зажимающая уши. На самом деле, жест мой был совершенно непроизволен, когда девочка закричала, то за голову я схватилась от испуга.

Линк в секунду отбросил одеяло, соскочил с кровати и с криком: «Не бей ее! Не бей!» — начал хватать меня за руки. От этого дурдома я окончательно растерялась и выскочила из комнаты.

Только идти мне было особо некуда. Постояв несколько минут в холодном коридоре и дождавшись, когда детский плач стихнет, я несколько раз резко вдохнула-выдохнула, открыла дверь и вернулась в комнату.

Линк, в коротковатой сорочке, едва прикрывающей колени, и босой, уже угомонил свою сестру и, усадив на кровати, одевал её. Глаза от меня он прятал. В полном молчании я развернулась и пошла на кухню. Я, чёрт возьми, вообще не представляла, что с ними делать!

Растопила плиту, поставила кипятиться чайник и маленькую кастрюльку, в которую влила молоко — надо сварить кашу. Нарезала хлеб, копчёное мясо и сыр. Молоко закипело, и я высыпала крупу. Дождалась пока каша забулькает, посолила, бросила ложку сахара и сдвинула кастрюлю на край плиты — пусть томится. Дети не шли…

У меня не было злости на Линка. Возможно, его сестрица, тело которой я сейчас заняла, раньше позволяла себе срывать зло на малявке, но, пожалуй, следует поговорить с ним и объяснить, что произошло. Собралась с духом и отправилась в свою комнату. Кровать была заправлена, дети, оба — одеты и умыты, возле дверей стоял ночной горшок и на табуретке тазик для умывания.

— Я сейчас вынесу!

Линк испуганно метнул в меня взгляд и тут же потупился. Похоже, он серьёзно думал, что я ударила девочку. Всё это было настолько тягостно, что я решила отложить разговор на потом.

— Линк, бери Эжен и пойдёмте завтракать.

Он торопливо соскочил со стула, спустил малышку с коленей на пол, дал ей руку, а потом поднял на меня глаза:

— Ты не ругайся, она просто медленно ходит, но она же старается!

— Я и не собиралась ругаться.

Я подошла к этой парочке и протянула руку малышке. Немного подумав, она уцепилась за мой палец и старательно заковыляла к дверям.

На кухне уже было достаточно тепло, и пока Линк кормил Эжен, я водрузила на плиту большую кастрюлю, вылила в неё полведра воды — понадобится мыть посуду — и заварила нам с Линком чай. Всё это происходило в полной тишине — мы дружно молчали.

Эжен доела кашу, выпила стакан молока и, получив печенюшку, отправилась в свой загончик на солому, а мы с Линком сели завтракать. Похоже, такие продукты, как мясо и сыр, были для него настоящим лакомством, потому что ел он с большим удовольствием.

Дождавшись, пока мальчик насытится, я сказала:

— Линк, я не собиралась бить Эжен. Я просто не слышала, как она слезла с кровати и, когда малышка потянула меня за подол, от неожиданности резко обернулась, поэтому она не устояла на ногах, а я просто испугалась за неё.

Линк молчал и смотрел на меня с подозрением и какой-то надеждой, похоже, он не мог решить, можно ли мне верить. Уж не знаю, как вела себя прежняя Элен, но я точно не собиралась пакостить детям. Тем более, что взгляд Линка до странности, до мороза по коже, напоминал взгляд щенка из моего сна…

Все утро я кашеварила. Сварила суп, потушила картошку со свиными рёбрышками, испекла простецкие пирожки с каким-то джемом, половину банки которого нашла в буфете.

Линк помогал мне весьма умело — он так тоненько чистил картошку и морковь для супа, что я поняла, как часто он делал это раньше.

Чем больше я присматривалась к нему, тем сильнее начинала ценить этого мальчишку. Не каждый в его возрасте, просто из желания помочь матери, будет возиться с сестрой и делать всякую нудную работу по дому, не возражая и не капризничая.

Приготовив обед, я попросила Линка найти мне извозчика, и пока он бегал, обратила внимание на то, что игрушки Эжен какие-то слишком уж убогие. В загончике на соломе лежал толстый крестьянский коврик, на котором она сидела, и валялись несколько странной формы деревяшек. Одна из них, слегка обточенная с двух концов, имела на себе нарисованное лицо и две нарисованные же по бокам косички. Я догадалась, что это была кукла.

Девочка что-то тихо бормотала себе под нос, практически не требуя внимания. И это тоже казалось мне неправильным.

Вошёл Линк:

— Извозчик ждёт тебя, Элен.

Я отправилась в контору законника. В этот раз секретарь кёрста Форшера встретил меня гораздо более приветливо. Сам кёрст был занят, и чтобы я не скучала, он предложил мне несколько журналов — скрасить ожидание.

Я с любопытством рассматривала чёрно-белые рисунки-гравюры. Судя по картинкам, в этом мире примерно конец восемнадцатого века — я, разумеется, не слишком хорошо помнила земную историю тех времён, но наличие газового освещения и примитивный паровоз, изображённый на одной из страничек, отчётливо объяснял мне, в каком мире я буду жить.

Даже успела подумать, что всё не так и плохо. По крайнем мере, это не средневековье с его чумными и оспенными поветриями. Можно сказать, что мне почти повезло.

Наконец, кёрст Форшер освободился — из его кабинета выплыла роскошно одетая дородная дама, утирающая слёзы крошечным носовым платочком. Секретарь вскочил, за локоток проводил её к креслу и, бесконечно расшаркиваясь и извиняясь, исчез в кабинете мэтра. Через минуту он вернулся и распахнул двери для меня.

Новости были разные. Как хорошие, так и плохие. К хорошим можно отнести то, что у детей нашлась родственница. К очень хорошей — то, что, по предварительной оценке, стоимость участка земли с домом должна покрыть все долги.