Школа для дурака - Ак-патр Алибабаевич Чугашвили

по поводу ваших зарплат, представители бухгалтерии прояснят всё, что будет непонятно, хочу, чтобы вы поняли – у нас абсолютно прозрачная бухгалтерия, всё законно, не надо искать подвоха…

– Можно я скажу, Милена Власьевна? – «цапля» подняла руку вверх, словно прилежная ученица.

– Конечно, Лия Анатольевна.

– Когда вы уговаривали нас перейти на подушевое финансирование, вы обещали нам, что наши зарплаты вырастут, я правильно поняла то, что вы нам говорили?

– Да.

– Вот мой квиток за ноябрь – отсутствует строка «вредные условия работы», значит – нам больше не платят за вредность, далее – я являюсь руководителем методического объединения, в прошлом году я получала за это три тысячи рублей, теперь две, нет оплаты за заполнение электронного журнала, про премии я уже не говорю, в 776 школе ко дню учителя дали премии от 50 до 100 тысяч, нам не заплатили ни копейки, и в среднем по школе зарплата не выросла, а сократилась, я не имею в виду администрацию.

Говорила она плохо, голос дрожал, лицо покрылось пунцовыми пятнами, листок в правой руке трясся как припадочный, в тот момент, когда она произносила сумму премии в 776 школе, по рядам пронёсся возмущённый вздох, физрук на последней парте выразил общие впечатления – сука бля, ни х… себе!

– Я услышала вас, Лия Анатольевна, послушайте теперь, что скажу вам я. Ваши зарплаты – результат вашей работы, какое количество победителей олимпиады дало ваше метод объединение? Каковы результаты последней независимой диагностики? Какие результаты показали дети на последнем ЕГЭ?

– Я..

– Теперь я говорю, я достаточно вас наслушалась, работаете вы плохо, а получать хотите хорошо, наша школа занимает восьмое место в округе, почётный результат, особенно если учитывать, что общее количество школ – десять. Результаты отвратительные, высокий травматизм, особенно на уроках физкультуры…

– Да бля… ёб, чё я… у меня чё… самый козёл я што ли…я и так как ссаный педик тут целыми днями в спортзале торчу…

– Ролло Анатольевич тише, вы на педсовете, а не в пивной, так вот ещё раз говорю – будете лучше работать, будут выше зарплаты, вы все учителя высшей и первой категории, что, это так трудно – подготовить победителей олимпиад? Возьмите одного – двух талантливых ребят и готовьте, а кому не нравится – пишите заявление, я никого не держу. Есть желающие уйти по собственному желанию?

Стало так тихо, что было слышно, как у стойки охранника бубнит радио.

– С зарплатами разобрались, теперь ещё одно неприятное событие, вот уж не думала, что придётся о таком говорить. Коллеги, на сайт департамента образования пришло письмо, в котором в грубой форме даётся оценка работы администрации школы, но это бы ещё ничего, далее там идёт поток грязи о наших учителях, начиная от внешнего облика и заканчивая, извините – сексуальными предпочтениями.

– Анонимка?

– В том – то и дело, что оно подписано, но учитель с такими данными в нашей школе не работает.

Паулина азартно подскочила – у нас завелась крыса! В глазах завуча полыхал энтузиазм бывалого охотника – пишем грязные пасквили? Мы выведем вас на чистую воду! Мы вас…

– Сядьте, Паулина Теодоровна, коллеги, если у вас возникают проблемы в общении, вопросы – приходите ко мне, не обещаю, что смогу всё решить, но выговориться вам я разрешу. Не надо шептаться за спиной, обсуждать зарплаты друг друга, пересказывать грязные сплетни – это непорядочно, и знайте – мне известно обо всём, что происходит в нашей школе, я знаю, кто и что говорит обо мне и администрации в целом.

– Зачитайте письмо.

– Точно, мы должны знать, о чём оно!

– Нет, читать эту грязь вслух я не буду, а отправителя мы найдём, оно отправлено с одного из школьных компьютеров, мы же можем определить, кто это сделал, да Ефим Силантьевич?

Смурной компьютерный гений молча мотнул засаленной башкой, вызвав этим целый вихрь из перхоти, разлетевшейся по сторонам, словно снег во время вьюги.

– На этом всё, у кого есть вопросы? Вопросов нет, значит, возвращаемся к работе.

«Цапля» жалко лепетала в коридоре – я сделала, что могла… я хотя бы вопрос поставила…

– Всё замечательно, Лия Анатольевна, разве вы не поняли, что всё это – бухгалтера, бумажки с цифирками, нервная, с угрозами, речь директрисы – это от страха, вы их напугали, заставили оправдываться и угрожать, вы – молодец!

– Правда?

– Конечно, они напуганы и оправдываются, а оправдывается тот, кто виноват. Если раньше, мы могли только подозревать, что у них рыло в пуху, то теперь мы можем быть в этом уверены. Мы всего лишь попытались размять тему, бросили в их сторону пробный шар, и сразу такая болезненная реакция, крики боли со стороны администрации – мы движемся в правильном направлении, им есть чего бояться.

– Вы, правда, так думаете?

– Я в этом убеждён, вы – молодец, всё только начинается…

Навсикая Алкиноевна прервала наш разговор, схватила меня за локоть, и поволокла по коридору.

– Она всё знает, что мы будем делать… может быть лучше сразу признаться…

– Вы это о чём, простите?

–Она сказала «мы знаем, что письмо отправлено со школьного компьютера», она нас найдёт, вы не знаете Фиму, он выглядит как дебил, на самом деле он очень умён, он найдёт нас…

– Ну – ну, ещё рано рвать от горя волосы в подмышках, и просить пощады…

– Но… письмо?

– Что письмо?

– Ну, вы же слышали, что она сказала?

– Слышал, да, оно отправлено с одного из школьных компьютеров, и что?

– Но ведь найдут…

– Кого найдут? Уважаемая Навсикая Алкиноевна, вы давно работаете в этой школе?

– Двадцать лет, а что?

– Чем занимаются представители нашей администрации на переменах?

– Кто чем, кто – то ест, кто – то курит…

– Правильно, Паулина Теодоровна любит освежить дыхание ароматом бензола и никотина, чтобы впоследствии обдавать ученичков тонким выхлопом из прокуренных лёгких, поэтому я непринуждённо зашёл в её кабинет на перемене, и отправил текст (рождённого нами в муках) письма, на сайт департамента образования с её компьютера, если кого и найдут (в чём я очень сомневаюсь), так это её – кляузницу и скандалистку.

– А– а, ну тогда ладно, а вы уверены…

– Я не просто уверен, я убеждён, дорогая Навсикая (я заговорил стихами – дорогая Навсикая), что мы с вами вывернем этих крыс мехом внутрь, и спляшем на их пульсирующих кишочках. Мы ткнули пальцем наугад, и услышали крик боли, что будет, если мы начнём бить прицельно?

– Вы знаете, куда надо бить?

– Есть у меня пара мыслишек на этот счёт, доверьтесь мне, и очень скоро