Красное бикини и черные чулки - Елена Яковлева

Так мы доработали до вечера. Жанка вздыхала, я шуршала бумагами. Телефон подозрительно молчал, как будто нас уже не было на свете. Только в половине шестого вдруг раззвонился. Жанка схватила трубку, послушала и стала корчить непонятные рожи.

— Да, да, — тарахтела она, все более округляя глаза, — я записала ваши данные, записала.

А потом, уже положив трубку, заохала:

— Да, жалко, что Краснопольский запретил «Разговор с тенью». Тут такие сюжеты подворачиваются. Прикинь, одна баба уже второй раз звонит. Хочет исповедаться за ширмой. Знаешь, на какую тему? Говорит, что ейный супружник уж очень однообразно любовью занимается. Уже десять лет одни и те же позы. Вот она и хочет ему свое «фэ» выразить.

Не скажу, чтобы я сильно удивилась, но на всякий случай поинтересовалось:

— А не проще ей взять да и выразить это «фэ» прямо в постели?

— Говорит, что стесняется, — жеманно захихикала Жанка.

Ну что тут скажешь. Остается радоваться, что Краснопольский прикрыл нашу лавочку, иначе родная область точно побила бы все рекорды по количеству маньяков на душу населения.

Собственно, на этой оптимистичной ноте мы с Жанкой и расстались. Чуя за собой вину, она даже вызвалась переночевать у меня, но я отказалась, сославшись на то, что этой ночью алиби мне не понадобится. Жанка не расстроилась, скорее даже обрадовалась. Наверное, настропалила лыжи к своему пьянице-маринисту. Уж лучше бы собачку завела, честное слово!

Я, конечно, не поленилась по-дружески предупредить ее:

— А не рискуешь ли ты, Хвостова? А ну как твой Айвазовский все же маньяком окажется на поверку?

Жанка натужно засмеялась и заковыляла к автобусу. Ну точно, на Новостройку собралась. Иначе бы попросила, чтобы я ее подбросила.

* * *

Уж не знаю, каково было Жанке в объятиях ее разлюбезного забулдыги, а я всю ночь словно на раскаленных камнях каталась. В голову лезла всякая дребедень, а когда я наконец заснула — буквально под утро, — и вовсе кошмар привиделся. Будто мы с Жанкой новую передачу затеяли. Вернее, телеигру. Что касается ее условий, то тут у меня полный провал, зато я прекрасно запомнила главный приз — сувенирный гроб, расписанный под хохлому.

Жанка во сне так и сказала: «Победитель получит сувенирный гроб ручной работы». И добавила: «С сюрпризом». Открыла крышку, а из-под нее мелодия полилась, как из музыкальной шкатулки. И знаете какая? Хабанера из оперы Бизе «Кармен». Ну, про то, что у любви, как у пташки, крылья. А Жанка под эту самую хабанеру еще и в пляс пустилась, а я смотрю на нее и глазам не верю, потому что из одежды на ней только красное бикини и черные чулки!

После таких сновидений я сразу под холодный душ полезла, чтобы снять один стресс с помощью другого. Не помогло. На душе было все так же тревожно и муторно, в висках стучали никелированные молоточки: «Не к добру все это, не к добру!» В довершение всего я с немалым удивлением поймала себя на нервическом высвистывании и ритмичном выстукивании пяткой небезызвестной хабанеры. А потому один-единственный короткий звонок в дверь произвел на меня впечатление пушечного залпа.

Я вылезла из-под душа и, вздрагивая от каждого шороха, подкралась к двери. Заглянула в глазок — никого. Постояла в натекшей с меня луже и тихонечко повернула «собачку» замка. Высунула нос, но ничего опасного не заметила. И уже собралась снова захлопнуть дверь, когда увидела на полу коробку. Белую коробку, перевязанную розовой атласной ленточкой весьма легкомысленного вида.

Признаться, первой моей мыслью было немедленно вызвать саперов. Но коробка была брошена впопыхах, а потому легкомысленная ленточка развязалась, а крышка немного задралась. Поэтому мне не составило труда еще чуть-чуть сдвинуть ее в сторону большим пальцем правой ноги.

В коробке под тонким слоем нежной оберточной бумаги угадывалось нечто ярко-красное, точнее, алое. Чтобы получше рассмотреть, что там, я присела над ней на корточки и… И чуть не заорала от объявшего меня первобытного ужаса. В коробке лежало кроваво-красное гипюровое бикини!

Жуткая коробка лежала рядом со мной, на сиденье, а я отчаянно жала на газ. Пока я разогревала машину и буксовала в сугробе, мой первый страх уже успел смениться злостью, и теперь, лихо маневрируя по обледенелой дороге между щедро натыканными вдоль обочины крышками канализационных люков, я мысленно прикидывала, кто бы мог так остроумно подшутить надо мной.

— Ур-рою, ур-рою эту сволочь! — громогласно клялась я себе, намертво вцепившись в баранку, в то время как моя подкорка без устали генерировала свежий адреналин.

Прямо не знаю, откуда этот распроклятый «Мерседес» взялся, вот только что не было и вдруг — нате вам! Я — на тормоз, а он как будто сам на меня задом пятится. В общем, машина заглохла, я зажмурилась, а когда открыла глаза — увидела прилипшую к лобовому стеклу с обратной стороны перекошенную рожу. В буквальном смысле зеленую от злости.

— Куда ты прешь? — поинтересовалась перекошенная рожа.

— Сам куда прешь! — парировала я в излюбленной манере базарных склок.

После чего последовал опять-таки самый что ни на есть традиционный вопрос:

— За сколько права купила?

Я демонстративно заткнула уши, поскольку и так хорошо знала весь джентльменский водительский набор, из которого самое безобидное «женщина за рулем — убийца». Или «обезьяна с гранатой». Или «коза с ядерным чемоданчиком». Могли бы уже что-нибудь новенькое придумать.

Мужик за стеклом какое-то время еще открывал рот, потом, догадавшись, что я принимаю только изображение, начал бесноваться и даже попытался открыть дверцы моей машины, которые я предусмотрительно заблокировала. Потом выдохся, достал из кармана мобильник и стал кому-то названивать.

Я немедленно последовала его примеру. Для начала позвонила в милицию и сообщила, что на меня совершено нападение (а я ни одной минуты не сомневалась, что тип из «Мерседеса» вызывает себе на подмогу мордоворотов), а затем связалась с Жанкой и велела ей предупредить Краснопольского, что я задерживаюсь по причине ДТП. Дескать, пусть пока не увольняет. Жанка, конечно, раскудахталась, мол, что да как, но я отключилась и, внутренне напружинившись, стала ждать дальнейшего развития событий.

А оно, это развитие, оказалось не совсем таким, как я предполагала. Прежде всего потому, что вместо ожидаемых мною мордоворотов возник самый что ни на есть банальный инспектор ДПС и, глядя на меня добрыми голубыми глазами, вежливо постучал в ветровое стекло.

Я вздохнула и откупорилась.

— Младший лейтенант Евдокимов, — рьяно козырнул инспектор и, чуть склонившись, участливо осведомился: — Значит, нарушаем? — Ну и, само собой, попросил водительское удостоверение.

— А почему сразу я? — Я решила отстреливаться до последнего патрона.

— А вы выйдите и посмотрите, — предложил на редкость вежливый младший лейтенант.