Франко-прусская война. Отто Бисмарк против Наполеона III. 1870—1871 - Майкл Ховард

Улучшений добивались в других направлениях. Введение заряжавшейся с казенной части винтовки (игольчатого нарезного ружья Шаспо) натолкнулось на бюрократические препоны. Пехота слишком быстро расходовала боеприпасы – было необходимо продолжить испытания этого оружия. Одна модель могла быть запросто заменена другой, более усовершенствованной. И потом, в любой войне победа достигается, как говорили, не за счет более совершенных видов оружия, а при наличии боевого духа личного состава. Все эти аргументы Рандона и его подчиненных были доведены до сведения военного министерства. Но доказательства в виде битвы при Садове были слишком неоспоримы. Было известно, что А. Шаспо 10 лет работал над созданием заряжающейся с казенной части винтовки без официальной санкции, и его изобретение рассматривалось с 1863 года. В 1866 году сам Наполеон отверг возражения Рандона и приказал, чтобы винтовка была пущена в производство. Это было великолепное оружие. Основным недостатком прусской винтовки была недостаточно герметичная казенная часть. Шаспо решил эту проблему, введя резиновое кольцо, уменьшил вес винтовки и повысил безопасность ведения огня из нее. Создав винтовку меньшего калибра (11,43 миллиметра против 15,43 миллиметра у игольчатого ружья Дрейзе), изобретатель существенно увеличил скорострельность и дальность стрельбы. Игольчатое прусское ружье Дрейзе имело дальность стрельбы лишь до 600 метров, винтовка Шаспо – до 1500 метров. Ниель ускорил ее производство, и миллион стволов успели изготовить уже к внезапному началу войны в 1870 году. Этого вполне хватило для перевооружения всей французской армии. И боевой дух, и боевой опыт, и традиции – все во французской армии было на более высоком уровне, чем в прусской. А теперь к перечисленным достоинствам прибавилось и более совершенное оружие. И французы могли с полным основанием оптимистично смотреть в будущее.

Другой вопрос – артиллерия. Прусские орудия, заряжавшиеся с казенной части, как известно, были достаточно эффективны, но вследствие сложностей тактического применения они сыграли лишь незначительную роль в достижении победы над Австрией. Скорее австрийская артиллерия, отличавшаяся меткостью огня, нанесла большой урон 1-й армии Фридриха Карла в начале сражения при Садове[13]. Французская армия благодаря опыту и предпочтениям Наполеона III по части артиллерии была вооружена в 1858 году дульнозарядными нарезными бронзовыми орудиями Лагитта, хорошо зарекомендовавшими себя в Италии, и перевооружение французской артиллерии было весьма дорогостоящей затеей. Правительство потратило 113 миллионов франков на винтовки Шаспо. 13 миллионов, которые оно запросило для артиллерии, получены не были по причине отказа, а одобренных 2 миллионов просто не хватало на радикальные реформы. Да и сама армия не видела в этом необходимости. Когда в 1867 году французские офицеры явились с визитом в бельгийскую армию, они почтили присутствием испытания новых видов орудий Круппа, заряжавшихся с казенной части, и направили в военное министерство пугающие отчеты о превосходстве бельгийцев по меткости упомянутых орудий, однако Франция так и не приняла никаких необходимых мер. На следующий год сам Фридрих Крупп почтительно доложил о превосходстве своего оружия французскому правительству, но Лебёф усомнился в надежности артиллерийских орудий, изготовленных из стали. Брошюру Круппа и его отчеты положили под сукно с резолюцией Rien a faire («Тут ничего не поделаешь, с этим нужно мириться»). Даже император Наполеон III, с его особым вниманием к военным вопросам и неослабевающим интересом к артиллерии, не видел необходимости в быстром перевооружении артиллерии. Он получил винтовки Шаспо. Он имел и митральезы (картечницы), предшественницы пулеметов. С ними он экспериментировал с 1860 года, производство митральез началось в условиях повышенной секретности в 1866 году. Внешне они напоминали фасции римских ликторов: собранные в связку 25 стволов, по очереди выпускавших заряд. Устройство приводилось в действие поворотами рукоятки. Дальность – около 1500 метров и скорострельность – 150 выстрелов в минуту. Как и винтовка Шаспо, это было превосходное и соответствовавшее времени оружие, но оно было окружено такой секретностью, которая зачастую делала невозможным овладение им[14]. Митральезы использовались при дальнобойной стрельбе, располагались побатарейно. Меткостью они не отличались, зато пожирали боеприпасы. Немцы оценивали их довольно высоко (поскольку несли от их огня большие потери), но их качество не соответствовало ожиданиям Наполеона III.

Реформы в областях пополнения и вооружения, как бы мудро они ни были задуманы и как быстро ни осуществлялись, в любом случае заняли бы не один год, прежде чем были достигнуты весомые результаты. Существовали и другие, более быстрые пути усовершенствования военного механизма. Состояние воинской дисциплины, уровень боевой подготовки, организационная структура, использование железных дорог, методы проведения мобилизации войск и их сосредоточения – все это никак не соответствовало прусским стандартам. Эти пункты были поставлены в центр внимания новой комиссии, учрежденной в конце 1866 года после зашедшей в тупик Компьенской конференции. Отчет этой комиссии был представлен императору в феврале 1867 года в виде секретного документа, но его содержание было передано в анонимной публикации одного из членов комиссии, генерала Трошю.

Документ этот носил название L’Armée française en 1867, он был переиздан 16 раз за три недели и вызвал не только сильное раздражение в армии, но и всерьез заинтересовал общественность. Трошю был способным и амбициозным бретонцем с прекрасным послужным списком в Африке, Крыму и Италии, офицером, выдающиеся способности которого выделяли Трошю из среды его куда более приземленно мыслящих коллег. Его публикация была вдвойне одиозна, и как пример злоупотребления доверием, и как атака на все мифы и традиции, составлявшие основу самовосхваления французской армии: армию эпохи Наполеона III и военное превосходство французов над всеми остальными нациями, некритичную убежденность в способности преодолеть все недостатки боевой подготовки, управления и обучения. Трошю соглашался с убежденностью консерваторов в том, что реформа армии должна осуществляться не путем увеличения ее численности, а «исправления определенных ошибок и совершенствования военных методов». Подобный подход вызвал резкое недовольство у его коллег. «Человек, разрушающий легенду, разрушает веру, – объявил один из них и отнюдь не самый глупый, – а тот, кто разрушает веру, разрушает силу, являющуюся залогом любой победы». То, что публикация Трошю снискала ему популярность среди оппозиционеров, лишь изолировало его в армии, и даже его потенциальные сторонники отшатнулись от него, узнав, что генерал, даже по нормам тех дней, когда во Франции процветала болтология, был слишком уж велеречив. Его несомненные способности так и остались незамеченными, а с началом войны Трошю был назначен на должность, которую любой мало-мальски уважавший себя военный счел бы личным оскорблением, – в «армию наблюдения», состоявшую в основном из мобильной гвардии в Пиренеях.