Кейн Черный Нож - Мэтью Стовер

- Степени боеспособности. Да уж. - Я подцепил пальцем плечо Тиркилда, заставив поднять лицо. Нацелил дуло в лоб. - Учись всю жизнь, особенно следующую. Сосун.

Однако вместо того, чтобы нажать на крючок, я застыл, склонив голову набок, и вслушивался в поющую тишину. Второй шелест. И еще.

- Ладно. - Я постарался вздохнуть глубоко. В боку заломило. - Можете входить.

Я кивнул стражнику, что остался цел. - Ты. Открой дверь.

Тот глядел как умалишенный. - Для кого?..

- Для тех, что подслушивают. - Клубок колючей проволоки в животе пускал отростки в ребра. - Тех, что не позволяют толпе солдат ворваться сюда и убить меня. Просто впусти, чтоб тебя. Понял? Если я откинусь, то на его сучий труп. Понял?

Свет заметался, лязг и звон заглушили шум из доков. Вторая дверь открылась.

- Фримен Шейд.

Голос был новый: гуще, ниже, контролируемый, смазанный и отполированный, как парадный доспех. - Я Маркхем, Благочес...

- Куль дерьма за вас не дам. Слышали?

- Слышал.

- Я объясняюсь понятно?

- Да.

- У вас есть треклятые Законы Сражения, Он ваш гребаный бог, и если я помню эти траханые законы, сам Его Сукина Самость Хрил только что объявил, что вы, сосуны, не имели права начинать эту свару...

- Фримен Шейд...

- И... и... - Камера потемнела, мой язык окостенел, но я сжал зубы и зарычал: - И ради всего дрянного, сделайте что-нибудь для несчастного парня...

- Сделаем.

- Чертовски правильно... сосуны... - сказал я, и ночь проникла в голову и поглотила меня целиком.

"Отступление из Бодекена", отрывок

Вы Кейн (актер-исполнитель профл. Хэри Майклсон)

Не для перепродажи. Незаконное распространение преследуется.

2187 год. Корпорация "Неограниченные Приключения". Все права защищены

- Вот дерьмо, но я о том... у нас здесь жрецы липканского бога войны и, э, бога поединков... - Пот промочил прилипшие волосы Стелтона и стекает по углам рта, язык непроизвольно ловит капельки. - Разве не можем мы ожидать, гм... какого-то чуда? Я о том, что ваши боги не позволят своим парням умереть вот так, а?

Я смотрю назад на близящуюся бурю Черных Ножей. Если бы не кишечный спазм, раскрылся бы и передал партнерам блага монастырского образования: Завет Пиришанте и всякое метафизическое дерьмо школ аббатства насчет Воли как функции Тела... Только сил не хватает.

- Помощь Владыки Отваги уже здесь. - Марада пялится в пустоши, губы твердеют. - Я Его чудо.

Охранник закатывает глаза.

- Мне уже лучше.

Преторнио встревает, бормоча затверженное в семинарии: - Первое Искусство Дал'каннита позволит соединить людей, дабы сражались как одно; второе Искусство даст нам силы выдержать страшнейшую из битв: мужество встретить страдания и немигающим взором посмотреть в глаза смерти.

- Слышал, как они запели? - Мой смех подобен звону камешков в ржавой бочке. - Не лучше меня. Мы тут сами по себе.

- Но если послать гонца к хриллианскому посту около Северного Рендхинга... - начинает Марада, и я едва удерживаюсь, чтобы не дать ей пощечину.

- Не изображай тупую блондинку, ради всего дрянного.

- Кейн. - Голос суров. - Орден Хрила сражается с огриллонами сотни лет. Протоколы обмена пленными давно разработаны...

- В зад ваши протоколы. Ордену нечего предложить в обмен, и ты это знаешь.

- Кроме их жизней.

Я строю рожу. - Доброй удачи. Хмм?

Голос звенит. - Ни один Солдат Хрила не будет оставлен во вражьих руках. Никогда. Таков наш Закон.

- Ваш закон. О моя жопа!

- Кейн. - Суровость становится угрозой, рука, способная превращать кости в желе, хватает меня за плечо. - Закон свят. Не стану предупреждать второй раз.

Я стряхиваю ее захват. - Не люблю, когда меня так лапают.

Ее лоб темнеет, но я не даю рыцарю раскрыть рта. - Скажи им, Марада. Ты знаешь это дерьмо. Должна. Расскажи, что случается с пленниками Черных Ножей. Расскажи, скольким удалось бежать. Скольких выкупили. За все времена. Давай. Скольких?

Ее лицо блекнет. Она молчит. Вполне честный ответ.

Я оборачиваюсь к остальным. - Сучки Бодекена говорят щенкам, когда те шалят, что их заберут Черные Ножи. Понимаете? Черные Ножи - те гриллы, которых остальные гриллы видят в страшных снах.

Хотел бы я рассказать им о Мике Баранде. О пиратской копии его последнего Приключения, кубик с которым я достал в двенадцать лет. Хотел бы рассказать, что с ним сделали Черные Ножи.

И о том, как он это перенес.

Один из крутейших ублюдков в истории Студии. Как они его сломали. Как заставили рыдать, скулить и умолять. Как, в самом конце, он мог лишь содрогаться. Как смерть шла к нему целую неделю.

Как он был мертв два дня, мертв изнутри, когда они наконец убили его.

- Говорят, бывает участь страшнее смерти. Но никто не слышал об участи худшей, чем попасть в лапы Черных Ножей. Потому что, адово пекло, такой не бывает.

Дошло ли до них? Поняли ли они?

Марада наконец ставит свой внутренний стержень и собирается с силами. - Есть истина в его словах, - признает она. - Черных Ножей боятся все роды Бодекена. Боятся и ненавидят. Они бросили даже жалких богов, которым поклоняются Пустоши. Насколько мы смогли понять, опираясь на показания пленных Ножей и на... на останки тех, кто стал их пленниками - общество Черных Ножей базируется на колдовстве... примитивного и... мерзко-дикарского сорта. Цель войн для них - поимка пленников. Пленников, которых... ритуально пытают, чтобы их мучения привлекли демонов; их боль - их жизни - меняют на некие темные силы. Пытки Черных Ножей славятся своей... изобретательностью.

Да, это отличное подведение итогов, клинический анализ, но такое сушеное говно никого не поразит. - Слышали ее? - спрашиваю я всех и каждого. - Позвольте перевести. Мы могли бы изнасиловать их жен, убить бабушек, съесть детишек, вставить палки их треклятым собакам - к нам не отнесутся хуже, чем сейчас, когда мы невинны. Поняли? Дерьмо уже выше губ, а прилив не наступил.

Они переглядываются, смотрят на меня, и после одной долгой секунды, потраченной на мысль "о боже, какие цветастые фразы этот выдает" снова начинают болтать, словно я и не открывал рта, словно я никого не способен впечатлить.

Я гляжу на грубо высеченный гранитный парапет и жалею, что не могу с воем и рычанием выгрызть из него кусок. Я уже не боюсь. Уже не тоскую. Я писаю кипятком.

Дело не в смерти. Не в пытках. Дело в том, что этим членолизам плевать на мои слова.